Да, я ж вам так и не рассказал, почему я тут. Когда стало известно, что армия уходит на Эдинборо, я уговорил Иана оставить меня при батарее. В походе требуется скорость, а я буду только обузой. Даже на коне. Пусть лучше мое место займет умелый воин. Я-то и палаш в руках держать пока не умею особо — сколькому там научишься за неделю?
Иан, конечно же, долго ворчал, но пошел мне навстречу исключительно из-за моих "прошлых заслуг". А может и потому, что лорд Джордж, услышав наш разговор, что-то сказал командующему Клана Кэттан. И я остался при мортирах, гордо именуемых "нашей артиллерией".
О'Салливан, правда, уверял, что скоро раздобудет нормальные орудия. По крайней мере, такие ходили слухи. Но виновник возникновения слухов отбыл на Эдинборо вместе с принцем и какие там орудия, что с ними, где, когда — осталось загадкой.
Когда начало смеркаться, Мэри, я и раненый горец — он назвался Бреннаном — выбрались из траншеи и, стараясь не привлекать внимание английских часовых в замке, побрели в сторону нашего лагеря. В полумраке я различал фигуры несущих дозор горцев.
Лагерь надвинулся внезапно, словно кто-то приподнял герметичную силовую завесу, как это бывает в фантастических фильмах про будущее. В нос сразу ударили запахи дыма, жареного мяса, нестиранной одежды и еще чего-то горелого. Пришла пора попрощаться с попутчиками.
— Да благословит вас Господь, сэр.
— Пусть сопутствует вам удача и все дороги, на которые вам придется ступить, будут чисты и безопасны, Александр.
— Спасибо вам, и удачи, Мэри, Бреннан… — Я не нашел никаких других слов и просто поклонился на прощание.
Мой путь лежал к лорду Джорджу. Найти его было нетрудно, ибо еще перед началом осады я посвятил его в суть проблемы — беготня и поиски мне уже изрядно поднадоели, да и ему, впрочем, было не до суеты: армия стояла, прикованная к замку, а по поручениям всегда можно было послать ординарца. Теперь он почти всегда находился неподалеку от своей палатки.
И это было хорошо.
Я нашел его у костра, в гордом одиночестве. Страшно подумать, как он изменился по сравнению с тем гордым, холеным аристократом, которого я видел в день нашей первой встречи. Я имею в виду раны и шрамы. А сколько еще под одеждой… Я-то знал, что такое штыковой бой, по рассказам наших ветеранов.
Не то чтоб его нынешняя внешность была мне в новизну, нет; тем не менее всякий раз, когда он поворачивал ко мне лицо, меня передергивало, но не от отвращения, а скорее, от сочувствия, от того, что я представлял, как если б так изрезали и искололи меня… А потом еще вычищали раны. А потом зашивали. Брррр-аааа! Противный спазм где-то между желудком и позвоночником сдавливал меня на долю секунды.