Таня взяла тряпку, подтёрла под бабушкой, а затем села обратно.
— Ух, — вскрикнула Лада.
Все дочки дружно у стола провизжали и похлопали.
Лада покрутила жопой в платье и, сделав волну, огласила кухню длинным тонким писком, запев весёлую песню. Таню словно торкнуло. Она услышала начальные слова, накинулась жадно на свой оставленный обкусанный кусок пирога и глядя на Ладу, принялась кушать с неконтролируемой жадностью, без чая. Принялась мама работать быстрее ртом и осыпать ступню Лады поцелуями. Потом доела свой кусок пирога, слизав даже крошки с плюсны и перекинулась на правую ступню.
— Это мой, это мой, — попыталась оттолкнуть бабушка. Но мама, будто её не слышит и дожёвывая свой пай, накинулась от такой песни на закусанный пирог бабушки.
Таня увидела и проорала с полным ртом:
— Блядь, сучки, только не подеритесь. Сейчас сцепятся, сейчас сцепятся. Ааааааа. — и задолбила ногами в кухонных сырниках.
Настя прикрыла ладошками рот и нос. Раздался сдавленный детский писк.
Аиша крикнула:
— Чего делается, чего делается. Мама. Гляди, они сейчас из — за пирога подерутся. Прекрати петь, а то сейчас будет драка.
Лада склонилась к ступням и разломила кусок объеденного пирога на две части:
— Поделитесь, поделитесь друг с дружкой и я прошу вас не деритесь, ну, пожалуйста. Я ещё сейчас испеку для вас такой же вкусный замечательный пирог, — Лада обратилась к своей дочке Аише, — сходи к нам домой, принеси ягоды, а также все мои нужные для этого пирога ингредиенты и мои кулинарные инструменты.
— Хорошо, мама.
А ты, Гузель, помоги сестре.
— Хорошо, мамулечка.
Ушли обе дочки, а Таня посмотрела на маму с бабушкой и пока они сильно заняты, решила выкинуть свою красно-бурую кляклину, чтобы не опозориться, если они случайно её обнаружат в мусорном ведре. Она встала и произнесла:
— Я сейчас быстро из ведра вынесу.
И ушла с ведром на помойку. Остались на кухни только поющая Лада, мама с бабушкой, а также Настя, сидящая возле стола и наблюдающая детскими большими глазами за происходящим. Мама уже вернулась к левой ступне Лады, а бабушка целует правую ступню. Раздаются громкие чмоканья с постаныванием. Сидит Настя ровно, а её голые детские ноги в кухонных сырниках стоят прямо и голят пятками и босынями. Обводят вырезами союзки, прикрывая пальцы и немного плюсны. Остальное всё открыто и выглядит босоного и эротично. Бархатистая кожа у детских ног. Запах приятный нежный и ножной. Бёдра крупные сильные спортивного сложения. Голая жопа бабушки постоянно перед ней, с анусом выпучивающимся ежесекундно, словно бабушка хочет пёрднуть, но Насти неясно сдерживается она или ни как у неё это не получается. Мама присосалась к пятки Лады. Бабушка обцеловывает плюсну, прикрывая от блаженства глаза. Лада прекратила петь и стоит молча с лёгкой улыбкой. Вскоре раздались по дому шаги Тани. Она вошла на кухню с пустым ведром и облегчённой совестью, что никто не узнал об её кулинарном провале, кроме Лады, что умеет хранить девичьи секреты. Таня села в хорошем настроении рядом со своей младшей сестрёнкой Настей, а за их спинами большой стол с пустой тарелкой посередине в которой лежат крошки от песочного пирога, а вокруг семь фарфоровых кружек на чайных блюдечках и лишь только одна кружка наполнена янтарной уже успевшей остыть жидкостью, остальные либо допиты либо наполнены до середины. Таня положила ногу на ногу, принялась стучать кухонным сырником по пятке и сказала Насте: