Дрессировщик начал нежно и ласково с ним ворковать, рассказывая, какой он хороший умный, красивый. Не выдержав, Дарий фыркнул и продемонстрировал свой внушительный оскал.
— Зораш! — Вдруг тихо и мягко заговорил крепкий высоки мужчина с сединой на висках. — Ты бы поосторожнее. Что это за невидаль такая вообще?
— Первый раз такого вижу, — отозвался дрессировщик таким же ровным и спокойным тоном. — Странный зверь, никогда не видел ничего похожего. Заметил, как искрится шерсть? Магический.
— А огромный-то какой! — прошептала очень юная девушка в восточном костюме, практически не скрывавшем пышных форм. — Сколько же в нем роста?
— На глаз метра полтора в холке, — прогудел силач.
— Просто потрясающе, — прошептал седой.
— Видите, шест как держит? — Не удержался дрессировщик. — Видно, учил кто-то. Уж больно необычно ведет себя для дикого зверя.
— Думаешь, сбежал у кого? — спросил циркач с сединой в висках, оценивающе рассматривая крепкую поджарую фигуру волка. — Обуздать сумеешь?
— Думаю, да, — тихо шепнул дрессировщик. — С волками мне работать не впервой, а это волк, хоть и странный очень.
— Нужно подумать, как можно отловить его без лишнего шума. Не зря же он тут в деревне ошивается. Прибился, видать. Как бы местные не попытались защитить.
Дарий не выдержал и глухо зарычал. Ловить они его собрались! Да он сам их всех тут переловит, пусть только сунутся!
— Слышь, Зораш. Что-то мне не нравится, как он рычать стал, когда мы про отлов заговорили, — подал голос высокий широкоплечий артист, явно бывший в труппе силачом. — Что, если он все понимает? Зверь-то не простой, может волшебным оказаться.
— Не говори глупостей! — Отмахнулся дрессировщик. — Зверь — он зверь и есть. Неси-ка лучше ту замагиченную сеть, с которой на тигров ходим, когда зверствуют.
— Жить надоело? — послышался сзади до боли знакомый ехидный голос.
Жрец произнес эту фразу громко, совершенно не беспокоясь о том, что все вокруг общаются шепотом. Циркачи от неожиданности вздрогнули, повернулись к говорившему, и упали на одно колено.
— Прости, гаш, но говори спокойнее, — все тем же шепотом произнес дрессировщик. — Мне неизвестно, как поведет себя этот зверь в ответ на резкие звуки.
— Зато мне известно, — усмехнулся жрец, без лишних церемоний подходя к волку и хватая его за ухо. — Кажется, кто-то должен был явиться за два часа до открытия храма! Или я что-то неверно запомнил из своих слов? Или, может, ты передумал учиться, и я зря так рано ради тебя проснулся?
От стального захвата жреца ухо отозвалось невыносимой болью. На глазах изумленный циркачей, волк, и не думая давать отпор, мучительно взвыл. Удерживаемый им шест опасно закачался. Зверь поднял голову на развеваемое ветром над ним полотно и жалобно заскулил.