Олег потянул руку к мечу, собираясь передать товарищу, и вдруг понял, что делать этого не следует.
— Извини, старик, не могу. Правда.
Ну, нет, так нет. — Легко согласился приятель. Хотя, я б тебе свой ПСС тоже бы не доверил.
— Жадюга ты и эксплуататор трудового народа. Вот почему так? Одним все, и власть, и корона, а другим только по "зеленке", с "винтрорезом" бегать до самой пенсии? Ладно, шучу. — Все сделаю. Не беспокойся. — Заверил разведчик.
У самой двери скорчил обиженное лицо, и, махнув на прощанье рукой, вышел из покоев.
.Хочешь, не хочешь, а придется. — Вздохнул князь, возвращаясь к насущным делам. Приказал стольнику. — Казначея ко мне. Хранитель княжеского богатства прибыть явно не торопился. Наконец дверь отворилась, и щель просунулась мелкая фигурка.
— Звал княже? — Сморщенное лицо растянулось в умиленной гримасе. — Рады, батюшка. Уж не передать. Возвратил нам господь князя, внял мольбам смиренным. — Приговаривая, засеменил к престолу, не забывая мелко кланяться.
— Входи, Трифон, входи. — Отозвался Князь, разглядывая барыгу, и без перехода, как о чем-то мимолетном, спросил у подданного. — Сам отдашь, или пытать?
— О чем ты батюшка? — Вильнул взглядом ответчик.
"Все ты понял, и рыло в пуху по самые уши. — Укрепился в подозрении Олег.
— Ну, нет, так нет. — Не стал ломать комедию князь. Хлопнул в ладоши. — Эй, стража.
Дверь распахнулась, влетели гридни, сжимая в руках оружие.
— В железо вора. — Кивнул на замершего у трона боярина.
Короткий взмах, и Тифон ничком упал на холодные плиты.
— Видел, что с воеводой стало? — Поинтересовался Олег. Вышло у него это задушевно и участливо. — Так это цветочки. Тебе, мил человек, так легко не вывернуться. Спрос будет долгий и трудный.
— Не ведаю князь, в чем винишь меня. Наветы все. До денежки отчет могу представить. Хоть сей миг.
— Отчет я и сам, какой хочешь, спроворю. — Отмахнулся сановный дознаватель.
— Идем. — Махнул охране, указывая на растратчика.
Подъем на верхнюю башню затянулся. Однако, когда вышли на продуваемую ледяным ноябрьским ветром площадку, Трифон побледнел и затрясся.
— Скажешь? — Поинтересовался Олег. — Нет? — А может, ты думаешь я тебя сброшу и все? Ну уж нет. Сейчас за ногу привяжут, и вниз опустят. Ночь повисишь. Вытянем. Спросим, и коли не вспомнишь, опять на ветерок, для освежения памяти.
Не то, что князю приятен был этот спектакль. Однако блефовать заставило понимание. — За просто так, денег Трифон не отдаст. Землю будет есть, чем хошь клясться, а не отдаст. А вот когда в голове от страха помутиться, глядишь и одумается.