Все уставились на меня.
— Что сделал его брат? — переспросила Калипсо.
— Откуда ты это знаешь? — потребовала ответа Эмми.
У меня его не было. Я и сам толком не знал, как эта информация оказалась в моей голове, однако призрак указывал на меня, как бы говоря: «Этот парень знает, в чём дело» или вовсе: «Это твоя вина». Затем он вновь сделал жест, будто держит сферу.
— Ему нужен волшебный шар предсказаний, — поняла Джозефина. — Сейчас вернусь.
Она убежала в свою мастерскую.
— Волшебный шар предсказаний? — Лео с ухмылкой взглянул на Эмми. Бирка с именем на его спецовке гласила: «Джорджи». — Она шутит, да?
— Она смертельно серьёзна, — ответила Эмми. — Эм… образно говоря. Нам лучше присесть.
Калипсо и Эмми заняли кресла, Лео забрался на диван рядом со мной, подпрыгивая с таким энтузиазмом, что я ощутил досадный всплеск ностальгии по Мэг МакКэффри. Пока мы ждали Джозефину, я пытался вспомнить какие-нибудь детали истории Агамеда. Почему его брат Трофоний отрезал ему голову и почему я чувствовал себя таким виноватым? Но ничего не вышло — было только неясное чувство тревоги и ощущение, что, несмотря на отсутствие глаз, Агамед таращится на меня.
Наконец Джози вернулась. В руке она держала чёрную пластиковую сферу размером с мускатную дыню. На шаре была нарисована восьмерка в белом круге.
— Люблю такие штуки, — оживился Лео. — Не видел их лет сто.
Мрачно уставившись на шар, я предположил, что это какая-нибудь разновидность бомбы — это бы объяснило бурный восторг Лео.
— Что оно делает?
— Шутишь? Чувак, это волшебный шар предсказаний. Ты спрашиваешь его о будущем.
— Невозможно. Я бог пророчеств и знаю обо всех формах для предсказаний, но я никогда не слышал о каком-то волшебном шаре-восьмёрке.
Калипсо наклонилась вперёд:
— Я тоже не знакома с этим видом волшебства. Как оно работает?
Джозефина просияла:
— Ну, по идее, это просто игрушка. Ты трясёшь его, и ответ появляется в этом маленьком окошке внизу. Я немного усовершенствовала его. Иногда шар улавливает мысли Агамеда и переводит их в текст.
— Иногда? — уточнил Лео.
— Ну, в 30 % случаев. Всё, что мне удалось сделать, — пожала плечами Джозефина.
Я всё ещё не понимал, о чём они говорят. Волшебный шар представлялся мне весьма туманным способом предсказания. Это было больше похоже на рулетку Гермеса, чем на достойного меня Оракула.
— Разве Агамеду не проще просто написать, что он хочет сказать? — удивился я.
Эмми послала мне предостерегающий взгляд:
— Агамед не умеет писать. И для него это несколько болезненная тема.
Призрак повернулся ко мне. Его аура приобрела оттенок кровавого апельсина.