Им отдали скалу, они построили там свои хижины и молились Магомету. Им принесли несколько мешков семян, и вся деревня смеялась. Они посеяли это зерно, и всходы его оказались столь замечательны, что сарацины все умерли. Теперь за каменной горой скрывается сарацинское кладбище. Так вот! Ежели вы видите, как над лепрозорием вьются вороны, значит, прокажённые в нём умирают, а коли обойдёте вокруг холма, увидите там кладбище и для прокажённых. Да, и хорошо бы об этом сообщить епископу. Деревня Валантин создана для жителей Валантина, родившихся на берегу Гаронны в графстве Комменж. Непременно напомните об этом епископу, когда вернётесь к нему.
Мы пошли дальше и свернули в узкую улочку. Торнебю подвёл меня к дому, где трудился столяр; во дворе валялся ствол давным-давно умершего дерева, испещрённого короткими параллельными линиями. Торнебю внимательно посмотрел на него и сказал:
— На этом дереве мой дед и прадед каждый год делали небольшие зарубки. Они запечатлевали в древесине свой процесс старения. Но дети, забавляясь, покрыли чёрточками всё дерево, так что теперь на нём видны знаки многих тысячелетий, а возраст моих предков утрачен навсегда.
Внезапно он упал на колени, из уст его полилась бессвязная речь, и я увидел, как лицо его оросилось слезами.
— Что с тобой, Торнебю, и почему ты бьёшься головой об этот ствол?
— Я плачу из-за того, что причинил зло своему отцу. Именно к этому дереву он привязывал меня, когда хотел высечь за грехи. Если бы я был трудолюбив, если бы выполнял порученную мне работу, то наполнил бы его душу удовлетворением и не вынуждал бы сечь меня.
— А твой отец сильно бил тебя?
— Да, сильно и долго. Но удары были прямо пропорциональны провинностям.
— А они оставляли следы?
— Глубокие шрамы, рубцы от которых видны до сих пор. Но он хотел изгнать из моего тела зло.
Услышав насмешливое хихиканье, мы умолкли. Столяр вышел на порог своей тёмной мастерской и презрительно окинул взором коленопреклонённого Торнебю.
— Точно, отец бил его толстой верёвкой, завязанной в узел, но этот маленький негодяй заслуживал наказания: из гнилого зерна родится зерно и вовсе отвратительное. Тот Торнебю, отец вот этого Торнебю, слыл самым гнусным негодяем во всей округе, он ушёл из Валантина под конвоем солдат сенешаля, а потом его повесили — не знаю где.
Торнебю встал и громко произнёс:
— Он пал невинной жертвой ложного обвинения.
— Торнебю-сын вряд ли заслуживает лучшей участи, чем Торнебю-отец. Не хочу, чтобы воздух, которым я дышу, был запакощен потомком этого гнусного рода. Прочь отсюда, или раскаешься, что вернулся в Валантин.