На первый вариант у меня не было столько денег, сколько пришлось бы истратить в реальности. В свое время Сталин пытался идти таким путем. Показательна история развития авиации. Расплодили множество конкурирующих между собой КБ. Каждому гению по КБ! Но обеспечить эти конторы потребным числом инженерно-технических работников не сумели.
Яковлев потом писал в своих мемуарах, что в одной только фирме В. Мессершмитта было занято больше инженеров, чем во всех авиационных КБ Советского Союза! Так, уже в конце 1933 года, за два года до первого вылета «Bf-109», на фирме Мессершмитта было 524 сотрудника. В конце 1943 года их было уже более 2 тысяч человек. А в четырех ведущих авиационных КБ СССР (Поликарпова, Ильюшина, Архангельского, Сухого) по состоянию на 1 января 1940 года было 825 сотрудников. Всего же в составе 17 КБ числилось 1267 конструкторов, этого не хватит для укомплектования кадрами одного крупного авиационного ОКБ. Естественно, что не хватало на всех и производственных мощностей.
Авиационных заводов в конце 30-х годов в СССР было много. По меньшей мере 20, и их число стремительно росло по мере строительства «заводов-дублеров» на востоке страны. Но за громким названием — «авиазавод» и загадочным номером могло скрываться что угодно. Так, первый из принятых на вооружение ВВС РККА самолетов Яковлева — учебный «УТ-2» — был изготовлен на «Заводе номер 115» в Москве. «Завод номер 115» — это кроватная мастерская, расположенная в одноэтажном здании на Лениградском шоссе в Москве. Причем самолет и кровати делались одновременно. Потом самолет «УТ-2» передали для серийного выпуска на «Завод номер 47». Завод номер 47 — это авиаремонтные мастерские в Ленинграде. Истребитель «И-26» (будущий «Як-1») сделали на «Заводе номер 115 (в кроватной мастерской), а для серийного выпуска его должны были передать на „Завод номер 301“. „Завод номер 301“ — это мебельная фабрика в Химках. Фактически же производство „Як-1“ было развернуто на „Заводе номер 292“ — это завод „Саркомбайн“ (завод сельхозмашиностроения в Саратове)».
А у меня с этим обстояли дела намного хуже, чем у Сталина. Тот правда после того, как между конструкторами началась самая настоящая война без соблюдения джентльменских правил, за финансирование, кадры и производственные мощности, часть смутьянов загнал в «шараги». Гении за решеткой — это мгновенно дало прекрасный результат. Не потому, что конструктора боялись чекистов. Просто прекратилась борьба амбиций и в условиях строгого режима да отсутствия привычных вольностей, люди вдруг сумели ужиться друг с другом. А дальше последовал положительный эффект от запредельной концентрации талантов в одном рабочем бараке. Мне такой путь вполне подходил, но применять его повсеместно я не собирался. «Шарага» — это для тех, кто совмещает науку с революционной борьбой. Такие в это время были. Например Глеб Максимилианович Кржижановский. Сейчас он сидит за решеткой по делу о «Союзе борьбы» и предстоит ему путь не в Восточную Сибирь, а к Макарову на Север. В одну из первых «шараг». Здесь так никто ещё не поступал. Пойманных революционеров обычно отправляли в ссылку под весьма слабенький надзор со стороны полиции. А там они занимались всем, чем только хотели. Теперь не так. Образованный человек должен приносить пользу своей стране! Это мой принцип. Поэтому и Владимиру Ильичу вместе с Надеждой Константиновной предстоит в ссылке работа сельскими учителями при окладе 240 рублей на человека в год. Это чуть больше зарплаты землекопа. Не разбогатеешь конечно, но и в нищету не впадешь. Поэтому пусть учат детишек грамоте. А в свободное от работы время занимаются своим любимым делом.