Сзади Прони захохотали. Он в бешенстве оглянулся. Шестеро русских, одетых в малиновые, с белыми отворотами, кафтаны личной охраны Ивана Третьего, перестали смеяться. Старший, с большой чёрной бородой, сказал Проне:
— Сие есть арабский купец. Мы его охраняем. Иди, парень, своей дорогой.
Княжий книжник стоял молча.
— Он у тебя так и просится в кабак, — сообщил книжнику старший из охраны арабского купца. — Отпусти мужика. Русскому надо иногда гасаля[62] свою душу!
Книжник махнул рукой, заговорил с посольскими охранниками об ушедшем купце.
Проня спешно сунул коврик за пояс халата и побежал, разматывая на ходу чалму. Побежал в сторону реки Неглинной, вспоминая, как зовут кабатчика.
* * *
Белобородый арабский купец с длинным именем, которое Иван Третий сократил до Абу Шейх, говорил государю:
— Ибан бин Базилевс! Ты имеешь захаб, я имею дивный товар! Давай станем торговаться!
Захаб. Золото! Откуда этот белобородый, но почти чёрный лицом арабский купец прознал про Иваново золото? Вчера только Иван Третий вернулся от Старой Руссы, Где принял покаянную грамоту от господина Великого Новгорода и под пальчиком великого государя Дмитрия Ивановича, но под своей, подтверждающей пальчик, подписью, лишил торговый град Новгород всех его вольностей, а главное — вечевого колокола, проклятого всеми московскими великими князьями от самого Юрия Долгорукого.
Сегодня же поутру государь казнил прилюдно подлого боярина Ваньку Сумарокова, собрал всех древоделов и велел к зиме приготовить двести саней, да к ним купить шесть сотен лошадей и по первому снегу гнать всё это добро в Архангельск. Да чтобы не забыли положить в сани лыковые мешки, пять тысяч штук. И бочки! Бочек тысячу штук. Мешки — под мороженую рыбу, бочки под тюленье сало! Рыба — московским людям на еду, сало — на свечи. А деньги за их каждодневное потребление — великому князю. Эх, хорошо!
За этот будущий обоз великий князь заплатил мастерам золотом, венгерскими дублонами, на что древоделы стали ругаться.
— Дай, княже, серебро!
— Не дам! Серебро мне надобно на дань татарве казанской!
— А где же нам поменять золото на серебро?
— Со временем поменяете... Псковские купцы придут по зиме торговать, у них малость серебра будет. То да се... Рыбу привезут с низовий Волги. Отстаньте от меня со своим золотом!
Отстали.
— А я тебе, Ибан бин Базилевс, — продолжал говорить араб, — пригоню двести верблюдов! Половина их них — верблюдицы. Молоко станешь доить. Пить верблюжье молоко много лучше, чем водку.
— Это ты правильно говоришь, купец, — ответил наконец Иван Третий Васильевич. — Но не надобно мне верблюдов! Иди в Казань, там верблюдов купят. Потом съедят.