Что-то у Тихона сладилось. Он крикнул повелительным голосом Бусыге:
— Эй, русико кан! Неси сюда, чем звенишь!
Проня взорвался:
— Убью падлу!
Бусыга подхватил из кучи вьюков малую железную шкатулку с русским серебром, подошёл к Тихону-мергену, поклонился. Поклонился и китайцам. Протянул Тихону шкатулку с деньгами. Тот шкатулку пешком (унижение большое в тех местах!) отнёс на возвышенность к толстому китайцу, открыл пред ним. Китаец покопался в ней, взял десять рублей, гад, да два рубля серебряных кинул под ноги своим воинам. Воины бегом спустились с высотки, встали в линию возле ям и вытянули, копья вперёд.
Тихон-мерген забрал шкатулку из рук китайца и что-то прокричал теперь своим воинам. Они пошли вдоль ям, стали собирать мешки с углём. Набрали сорок мешков. Паломники, остановленные китайскими копьями, молчали, не двигались. Китаец прокричал вроде того что «хватит!». Его солдаты опустили копья и пошли назад. Возле угольных ям снова началась толчея.
Тихон-мерген и не думал отдавать Бусыге шкатулку с деньгами. Он снова стал ходить между караванными стойбищами, что-то торговал. За ним шагали его охотники. Охотники принесли так же три мешка с травой, хорошо пахнувшей, два мешка из кожи, пахнувшие неприятно, потом уже сам Тихон пригнал к стоянке двадцать овец. На спину каждой овцы был привязан небольшой тюк, будто овца — тоже вьючное животное.
— А в них что? — спросил Тихона Бусыга, удивляясь человеческой выдумке в далёких краях. Вьючные овцы! Обхохочешься!
— В тюках соль. В прокопчённых мешках масло коровье, топлёное. А тут вот трава, называется «чай». Нам есть надо! Без еды мы не дойдём до города Хара-Хото!
Проня не выдержал:
— Я что — траву должен есть? А баранов кому?
— Нас сорок человек. Двадцать баранов нам на пять дней еды. А потом будет голод. Тихий, обычный в этой стране голод.
— Похудеешь, Проня, жена не узнает тебя худого!
— Плохо шутишь, Бусыга. Не дойду я до жены! И ты не дойдёшь! Пропали мы здесь, в Китае чёртовом. Нет, ну надо же было послушаться помирающего, обморочного человека, а? Он бредит, а мы уши развесили! Ну, Афанаська, ну, Никитин, вот так соврал! — Проню начало колотить что-то вроде озноба.
* * *
Через два дня хода по безлюдной дороге среди скал, кончились дрова. Тихон-мерген слез с коня, походил по ложбинам между скал, крикнул:
— Нашёл! Глину нашёл! Давайте сюда пустые мешки, собирать будем!
Глину собрали в пять мешком, принесли на стоянку. Воины Тихона уже натаскали туда кучи свежего верблюжьего и конского навоза.
— Теперь ищем плоские камни и начинаем дробить уголь! Пока только из пяти мешков!