Нашли камни, стали дробить уголь. Проня суетился, бил так, что кусочки угля улетали далеко, куда падали — не видать.
— Ты тише бей, — подошёл к нему Тихон. — Уголь теперь — это наша жизнь.
— Скажи ещё, что и навоз теперь наша жизнь! — буркнул Проня.
— И навоз — тоже наша жизнь.
Бусыга присмотрелся, как ловко воины Тихона берут кусок глины, потом столько же угля, потом добавляют на ладонь немного навоза и лепят из этого всего шарики величиной с куриные яйца. Бусыга раза три обмишурился, то навозу переложит, то угля. Если состав подбирался ровно, то шарики выходили плотные, прочные.
Большое поле этих одинаковых шариков усеяло стоянку с южной стороны горной гряды, под солнцем.
— Теперь ночь и день будем отдыхать, а потом пойдём с радостью! — сообщил Бусыге Тихон.
Подошёл Проня, спросил, показывая измазанные в навозе руки:
— А руки мыть после такого дела не положено?
Тихон-мерген крикнул, чтобы воины принесли торбас с водой. Сам полил Проне на руки. Тот помыл руки, умыл и лицо, и бороду, сел рядом с Бусыгой и стал плакать:
— Живот у меня болит, Бусыга, вот я и боюсь того, об чём предупреждал нас тогда купец Афанасий Никитин. Что есть здесь, в Китае, такие мелкие червячки, которые человека убивают медленно.
— А! — сообразил Бусыга. — Ты чачи выпить хочешь? Так пей. Вон она, в торбасе, на моём верблюде!
Проня поднялся, вынул из кармана китайскую чашку чёрного лака, непонятно где украденную. Налил полную чашку чачи, выпил махом, завалился на бок и захрапел.
— Он раньше был крепкий, ничего не боялся, — сказал Бусыга. — А тут будто душу потерял.
— Нет, не душу, — значительно проговорил Тихон. — Это Проню его дух потерял... У нас у каждого есть свой дух. Он нас бережёт. А тут страна другая, обычаи другие, Пронин дух заблудился и Проню потерял. Это ничего. Сейчас новая Луна выйдет, тогда дух своего Проню найдёт. Они, духи, по Луне узнают, кто из нас где ходит, где живёт.
Бусыга покачал головой, но возражать не стал. За этот поход он столько всего нового про жизнь узнал, что и жить стало грустно. Может, и его дух, его, Бусыгу, потерял? А вдруг не найдёт?
Чтобы сбить чёрные мысли, Бусыга попросил Тихона рассказать, как они станут проходить ущелье Тысячи Злых духов и насколько это опасное дело?
— Я там ни разу не бывал. — Тихон сел напротив Бусыги, поджав ноги как принято. — Говорят, что дорога, по которой мы сейчас идём, раньше хорошо охранялась, на ней стояли большие дома для паломников и загородки для верблюдов. Всегда можно было на ней купить еду для людей и для животных. А когда Чингисхан взял под себя эти земли, то велел награбленное серебро и золото везти к нему в Пекин этой дорогой. И вот, когда большой караван вошёл в это ущелье, вдруг поднялся страшный ветер. Да такой, что верблюдов поднимал в воздух! И каравана не стало. Один только охранник, простой воин, успел залезть в пещеру, откуда и видел, как Злые духи кружили в воздухе верблюдов и коней, как во все стороны летело серебро и золото. Этот воин был доставлен к самому Чингисхану, тот его выслушал и велел казнить. «Чтобы, — сказал Чингисхан, — не было свидетелей моего поражения от духов». А дорогу он закрыл.