Братец Юрий лёг на землю, пополз на брюхе целовать сапог старшего брата.
— Раньше не мог догадаться? — грозно, невмоготу себе, проорал Иван Третий.
— Брат мой родный! То ведь есть иноземные купцы! Шум пойдёт!
— У меня в свидетелях пять тысяч войска. Каждый скажет, что московскому володетелю не один этот шпынь поклона не отдал. Черемис, хэйя!
Надёжа Черемис, мягко ступая, по очереди подходил к каждому иноземному купцу. Легко валил его вместе с конём на землю и в момент падения отрубал телу голову. Двое купцов стали было поворачивать коней. Но там, сзади, в ряд стояли хмурые великокняжеские бердышане, потряхивая огромными боевыми топорами. Солнце бегало, искрилось на отточенных лезвиях.
— О! — похвалился Надёжа Черемис, взяв в каждую руку за волосья но три иноземных головы. Он подошёл к Ивану Третьему, бросил головы князю под ноги.
Рассчитанным движением Иван Третий, не глядя, достал из кармана шубы золотой венгерский дублон, подал его Надёже. Черемис дублон схватил, облыбзал добрую княжью руку и пошёл втыкать арабский крис по рукоять в землю — чистить от преступной крови.
У братца Юрия в глазах замелькали тени, он почуял страх.
— Вставай, братец, давай хоть обнимемся за нежданную встречу! Как там мои племянники? Научились стрелять из детских луков, что я им послал прошлой зимой? — ласково, как ни в чём не бывало, спросил великий князь Московский.
Татары позади братца Юрия кидали на телеги тела казнённых иноземных купцов, успевая шарапнуть по ихним карманам.
— Научились, брат...— бормотал Юрий. — Пошто ты так?! Ведь теперя ни один корабль к сельцу Архангельскому не придёт!
— Пущай не приходит. Мне-то от их приходов какой прибыток? Мне, володетелю сих приморских земель, а?!
Младший брат великого князя махнул рукой, поднялся с земли, пошёл, сел на лошадь. За тот малый срок, что он здесь правил, малым флотом ходили сюда иноземные купцы, и он получил от них почти сто русских фунтов серебра! Тогда как годовой оброк и подворный сбор со всей Ваги не приносил и двадцати пяти фунтов. На эти деньги как жить на северских, стылых землях? И вот те нате — старший брат явился!
Юрий Васильевич от испуганного томления в голове и не вспомнил, что половину тайных сборов от иноземных купцов он совсем недавно втихоря отправил в Великий Новгород, доверенному купчишке киевского жида Схарии, осевшего в Новгороде якобы аж с 1570 года по новому исчислению лет, от которого и пошла по Московии зараза жидовской ереси. А за жидом стояла свирепая и на всё готовая Марфа-посадница.
* * *
Вечером в Холмогорах старший брат вразумлял младшего брата. Сидели в малой горенке. Иван Третий с удовольствием выпил шотландского самогона из ржаной отруби, сожрал десять полных ложек красной икры, пополам с белым рижским хлебом, мазаным жёлтым маслом холмогорских коров.