Воронцов протянул вперёд связанные руки и кивком показал на них. Женщина взяла со стола ржавый хозяйственный нож, покрутила его в ладони, как бы раздумывая, стоит ли помогать незваному гостю или лучше пырнуть его в живот. Её взгляд был прикован к пальцам графа. Четыре крупных золотых перстня. Он надел их специально, по настоянию Лизы, чтобы больше походить на патриция.
Михаил проследил за глазами проститутки и резко мотнул головой.
— Дёрнешься, убью, — пригрозил он.
Женщина вздохнула и покорно принялась перепиливать верёвку на его запястьях. Как только она справилась с работой, граф знаком приказал ей положить нож, отойти от стола и затушить огонь. Комната вновь погрузилась в темноту. Воронцов сделал несколько шагов и, уже оказавшись за порогом, стянул с пальца один из перстней. Драгоценность со стуком упала в тёмный провал двери.
Теперь нужно было как-то добраться до дома, переодеться, взять оружие и искать проклятую виллу Сан-Серволо. Граф чувствовал, что силы вот-вот оставят его. Уже брезжил рассвет. Крики из центра города становились всё глуше. В сером предутреннем тумане он брёл по набережной, плохо соображая, куда именно идти. Ему повезло, на воде покачивалась отцепившаяся лодка с одним веслом. Он вплавь достиг её, отбуксировал к пристани и уже оттуда забрался внутрь. Приноровившись управлять стоя и гребя то справа, то слева, Воронцов направил лодку сквозь туман, чувствуя себя Хароном на Стиксе. Часа через полтора он достиг палаццо Моретта, совершенно вымотанный и задубевший в мокрой одежде.
Уже издалека Михаил заметил на ступеньках сгорбленную фигурку, кутавшуюся в плащ. Как тень, выскользнувшая из Аида, она не знала, что делать на солнце, среди живых. Удар носа лодки о камень пристани заставил её вздрогнуть и поднять голову. Граф не вскрикнул только потому, что заранее знал: это Лиза. Он не спас и не защитил её. Она вернулась сама. По её смертельно усталому грязному лицу текли слёзы, на запястьях были синяки, нижняя губа припухла.
«Я убью их. Каждого», — гнев искривил Михаилу рот.
— Нам надо уезжать, — устало сказала жена.
Граф с трудом поднял её на руки и понёс в дом.
У обоих не было сил на расспросы. И оба боялись их. Воронцов осторожно положил Лизу на кровать, но не посмел прикоснуться к её плащу в страхе перед тем, что может там увидеть.
— Уходи, — выдавила она.
И он ушёл. Повалился в соседней комнате на диван и впился зубами в тыльную сторону ладони.
Лиза никогда не рассказывала мужу о том, что с ней произошло. На мосту её пальцы выскользнули из его ладони, и при следующем колебании толпы молодую графиню оттёрло от спутника.