— Я здесь проездом, — немедленно отозвался тот, как будто умел читать мысли. — Я всё видел. Офицерское собрание лейб-егерского полка требует, чтобы вы дали Норову сатисфакцию. У вас нет ни одной причины, по которой вы могли бы отказаться.
— Они свиньи! — упрямо бросил великий князь. — Я их проучу.
Александр Христофорович спешился.
— Прекрасно, — произнёс он с некоторым вызовом. — Вы что же, будете стреляться?
— Нет, — огрызнулся Николай. — Я не стану дуэлировать.
Бенкендорф склонил голову набок, рассматривая великого князя. Боится? Считает ниже своего достоинства? По хмурому лицу Николая трудно было сказать.
— Почему?
Тот опустил голову и с нарочитой грубостью процедил:
— Я верующий.
Александр Христофорович взялся ладонью за лоб. Мало того, что у великого князя чудовищный характер, он ещё отягощает себе жизнь религиозными запретами.
— И как это сочетается? — осведомился генерал, имея в виду сегодняшнюю выходку.
— Никак, — буркнул великий князь. — У меня ничего не получается. Вообще.
Он махнул рукой и вернулся в сарай, где снова сел на сено и уронил голову на скрещённые руки.
— Надо им, пусть стреляют. Я не буду.
Бенкендорф вошёл вслед за ним и тоже сел рядом.
— Не стоит, ваше высочество. Мы с Паскевичем всё это как-нибудь замнём. Этот Норов...
— Он хороший офицер, — слабо отозвался великий князь. — И он не мог бежать. У него тяжёлое ранение в грудь. Он задыхается.
«Так какого ж ляда вы его...» — Бенкендорф не успел задать вопроса.
Николай поднял голову и уставился на генерала немигающим взглядом.
— Я хочу знать, — его голос прозвучал требовательно и сухо. — Что в восемьсот первом году произошло с той женщиной? Все молчат.
По лицу Александра Христофоровича мелькнула тень, и он отрицательно покачал головой.
— Такие вещи... Спросите лучше у вашей матушки.
— Они не хотят говорить.
Бенкендорф не знал, куда деваться. Великий князь не сводил с него упрямого, тяжеловатого уже для юноши взгляда. Начальнику штаба гвардии вдруг пришло в голову, что этот умеет приказывать. Может, и не стоит от него скрывать?
— Вы спрашиваете из-за своего сегодняшнего поступка?
— Да, — с обидой выдохнул Николай.
— Хорошо. — Александр Христофорович кивнул. — Вы знаете, почему от вашего брата ушла жена?
Великий князь кивнул.
— Кажется, он был груб с ней.
— Он её бил. Очень сильно. Вечерние платья с открытыми рукавами. Она всегда носила шаль. Однажды Анна Фёдоровна ставила подсвечник на рояль. Шаль соскользнула. Вы можете посмотреть сейчас себе на колено, по которому ударили палашом, чтобы понять, что это были за синяки. В восемьсот первом году я служил флигель-адъютантом. Однажды утром я шёл на дежурство. Проходил через сад и наткнулся на труп в фонтане. Это оказалась француженка Араджо, поздно возвращавшаяся мимо дворца. Его величество объявил розыск и обещал примерно наказать виновного. Убийцу не нашли.