Тут поднялся Филарет, у него за спиной вскочили еще несколько церковников. Глаза их сверкали негодованием; перекрикивая друг друга, они завопили:
– Государство московское на вере держится!
– Не будет силы у монастырей – не станется и у святой Руси!
– Коли церкви бедны, как им паству православную опекать?!
Повскакивали и сторонники Дионисия.
– Любостяжательством вы сильны! – кричал один из них.
– Законы исконные позабыли! – вторил другой.
Спор высшего духовенства охватил и задние ряды, где разместились протопопы и игумены. Они не вскакивали, не кричали, но тоже принялись излагать друг другу свою позицию и аргументы. Собор шумел, как роща на ветру.
И лишь думные бояре и окольничие во главе с Воротынским сидели молча, глядя на общую склоку кто с интересом, кто с беспокойством. Шереметев, посмотрев на Троекурова, незаметно покачал головой, тот в ответ согласно прикрыл глаза, мол, да, что делается!
Голоса спорщиков становились все громче, и вот уже то один, то другой с угрожающим видом делал шаг к противной стороне. Боясь, что ссора может перерасти в драку, Петр крикнул что есть мочи:
– Да очувствуйтесь же! Стыдно вам, отцы, ругаться да степенность терять!
Те, кто услышал это, принялись успокаивать сторонников, уговаривая их сесть. Кое-как все умолкли, но еще долго то с одной, то с другой лавки раздавалось недовольное ворчание. Со своего места неторопливо встал Воротынский, огладил бороду и укоризненно изрек:
– И вправду, что это вы, отцы, при царе-батюшке эдакую свару затеяли? Аль не видите, невместно ему, когда вы так злопыхаете?
– Верно, прости, государь, – склонил голову Иона и усмехнулся: – Об ентом лучше с патриархом порешить, как выберем такового. – Он встал и торжественно добавил: – От всего нашего православного мира предлагаем мы в сан сей митрополита Ростовского, радетеля за веру православную.
Петру сразу стало понятно коварство местоблюстителя: уж кто-кто, а Филарет никогда не даст согласия на отъем земель у церкви. Сердце его забилось: наступал самый важный момент противостояния. Если удастся поставить на патриарший престол свою кандидатуру, то и опасность церковного бунта минует. Что ж, или пан, или пропал.
– Нет, – покачал головой царь. – Я, как государь московский, желаю на патриаршество митрополита Дионисия. И, сколь Бог даст силы, пособлю ему. Патриархов Константинопольского да Иерусалимского на Русь призову.
По переполненной церкви пробежал удивленный шепоток. Сторонники Филарета дружно заворчали, а Троекуров весь подобрался, как перед прыжком.
– Да как же Дионисию патриархом-то быть? – воскликнул неугомонный Иона. Брови его сомкнулись, глаза сверкали. – Ведь то, что он сказывает, слушать неможно. Объясни ты ему, что церква без земли аки богатырь без ног.