— Да что вы понимаете? — возмутилась Наташа.
Лева увидел, она уже отчаялась задержать его и поплакаться, понял, что перегибает палку, и миролюбиво сказал:
— Знаете, я сейчас позвоню начальству, если возможно, задержусь. Мы спокойно поговорим. Мне не нравится ваш пессимизм.
— Пожалуйста. Ну, пожалуйста, — Наташа воспряла духом. — Я вас очень, очень прошу.
— Попробую, — Лева взял для нее еще порцию мороженого, а сам направился к автомату.
Лева действительно позвонил Турилину и спросил, стоит ли обещать Лихаревой временную прописку и нужна ли теперь девушка в городе? «Обещайте, — подумав, ответил полковник. — Девочка может еще помочь. Очень хороший предлог для встреч с Крошиным».
Лева вернулся, сообщил, что начальство, оказывается, уехало и он, Лева, свободен. Наташа чуть было не захлопала в ладоши, но вовремя вспомнила о своем бедственном положении и опрокинула на Леву поток жалоб.
Она все смешала в одну кучу. И одиночество, и эгоизм Крошина, и черствость милиции. Возвращаться к родителям сейчас ей совершенно невозможно. Если только ей дадут возможность, она обязательно поступит в университет. Иначе жизнь ее молодая кончилась. Помочь же сейчас ей может только Лева, который и не подозревает, как она, Наташа, к нему относится.
Лева же подозревал. Девушка была настолько прямолинейна, что он одергивал себя. Так не бывает, рассуждал он. Может, это какая-то тонкая игра?
— А почему бы вам не выйти за Крошина? — спросил Лева. — Все проблемы будут решены.
— Мне? За него? — Наташа широко раскрыла глаза. — За кого вы меня принимаете?
«Одноклеточное, — решил твердо Лева. — Если бы она была умна, то сообразила бы, что я тоже не идиот».
— Почему нет? — удивился Лева. — Солидный, человек. Простите за меркантильность, — он приложил руку к груди, — машина, квартира тоже имеет значение.
— Да вы знаете, кто он такой? — Наташа смотрела чуть презрительно.
— Обаятельный, умный человек. Вас любит, — как можно искренне ответил Лева.
— Эх вы, сыщик! — Наташа всплеснула руками. — Крошин жестокий эгоист. Я, возможно, не умна, — Лева непроизвольно кивнул, Наташа не заметила, — но женщину не обманешь. Он трус, почему-то страшно боится вас.
— Меня? — Лева неумело рассмеялся. — Перестаньте разыгрывать.
— Боится и ненавидит, — доверительно сообщила Наташа. — Вчера вы ушли, он допил коньяк и разгулялся. Говорил, что вы тупица, безмозглый идиот, он вас, мол, в порошок сотрет. А утром, — она хихикнула, — стоял передо мной на коленях, извинялся.
— За что же?
— Так, — смутившись, ответила Наташа и машинально потерла бок.