В лагере уже перекриваются воины, собираясь отправиться в путь, а над ним стоит Ахау и трясёт его за плечо.
— Вставай, соня. Беги к ручью, я приберёг для тебя лепёшку и печёную рыбину, — он улыбался, — так ты проспишь и своё предназначение. Ты же знаешь Маманчик приходит до восхода Солнца и, просыпаясь поздно, можно так и не узнать, к чему готовят тебя боги.
Чаупи-тута потянулся. Сон убегал от него. И ноги перестали дрожать от испуга.
— Я видел странный сон, — задумчиво сказал он Ахау.
— Не рассказывай, — покачал головой парень, — странные сны могут быть вещими, они предназначены только тому, кому приснились. Говоря о них другим, можно изменить судьбу. А к лучшему или нет, никто не знает.
13 ноября.
Атумпукро. Город окружён высокой, почти трёхметровой стеной. Около полутора сотен домов, привычной формы. Только основания-возвышения, на которых стояли дома, несколько большего размера и в орнаментах больше цветов.
Алекс, который на местности ориентируется лучше нас всех, говорит, что где-то недалеко отсюда должен находиться Чачапойяс, городок нашего времени.
Дважды попали под короткий, но сильный дождь. Наши куртки нас бы не спасли. Но перед самым отъездом в Перу, я всё таки получила посылочку от тётушки из Штатов. Я просила и получила, слава богу, два десятка дождевичков из тонюсенького полиэтилена. Как в магазинных кульках. Такие выдают на Ниагаре, во время экскурсий, от водяной пыли. Когда я была у неё в гостях, мне показалось удобным иметь такой плащик. Его, конечно, надолго не хватит, но зато, свёрнутым, в кулачке спрячется.
Кроссовки намокли и весили по пуду, на уставших ногах. И запасной обуви нет. Надо будет попробовать хотя бы какие-то мокасины изобразить. Чаупи-тута получил плащик тоже. Хорошо, они кучкой так и лежали в моём рюкзаке, благо места занимают чуть. Он удивлялся и радовался, как ребёнок. Хотя, что я говорю — он и есть ребёнок. В городе надо будет озаботить Ахау и достать масла или жира и воска. Попробовать пропитать палатки. Полностью не спасёт, но хоть что-то. Начинается сезон дождей. Что-то мокрой спать мне не улыбается. Может будем останавливаться там, где есть жильё? И сколько ещё будет продолжаться эта рекламная акция?
— Пушак, я соскучилась… Тому, кому прийдётся читать мой дневник, точно прийдёт в голову: озабоченая девица и человека толком не знает, а туда же — неземная любовь!
Да я и сама удивляюсь. За собой такого раньше не замечала. Ну, я не девственица, конечно. У меня были парни. С одним я даже жила полгода, думала серьёзно, но не сложилось. Но и так, чтоб скакать по постелям, так нет. И такого бешенного желания, как с амаутой, я в жизни не испытывала. Действительно, сколько я его знала?