Второе. Сигналка на заре. Про нее не забыть. Но это, в принципе, не так и сложно – стрельнуть где-то в районе части сигнальным патроном, навинтив на ствол дробовика обычную пластиковую бутылку. Чуть приглушит, и ладно. В этом он, правда, сомневался, так как сам ни разу такой самодеятельностью не занимался – но байки в народе ходили… Вот заодно и проверим.
Третье. Проводив Данила сотоварищи в экспедицию, отодвинуться к Ардыму, доставить туда броневики, навьюченные снарягой, и проследить, чтоб добро попало по целевому назначению. Это был тонкий момент – пройдет ли Данька в нужное окно, хватит ли у него решимости? И снова, как и двенадцать лет назад, записывая на диктофон свою речь, Добрынин надеялся – хватит. Сам же он организует наблюдательный пункт где-нибудь в отдалении и проконтролирует. А там уже по обстоятельствам. Может, и получится малому с засадой помочь. Правда, тут осторожнее нужно, сначала очень хорошо подумать. Можно ли уже показаться ему на глаза и, так сказать, познакомиться, или нет?.. Да и ребятам все это придется как-то объяснять. Продумать еще этот вопрос, продумать…
Четвертое. Засада на караван Первой Ударной, возвращающийся с севера. И здесь же – оставить на месте засады планшет, в котором Добрынин уже сделал нужную пометку. У него самого такой подсказки не было, а ведь она очень помогла бы… Даньке остается вскрыть его, прочитать, прослушать по наводке файл – и осознать… Нелегко будет пацану – но куда деваться? Помнится, он сам, поняв и осознав, на полдня в прострацию впал.
Пятое. Штурм Убежища. Найти Фунтикова аккурат тогда, когда Данил уйдет в аномалию – а он должен уйти, послушаться Зоолога, отказаться от мести. С Валентинычем они друг друга отлично знают, в Константиновке бок о бок воевали, и он ни капли не удивится, встретив Сергея Зоолога в Сердобске. Пришел братану помочь… А то, что братан в детсад ушел – так это ничего, я за него тут повоюю.
И остается последнее. Добраться до Паука…
Здесь Добрынин остановился. Осознание того, что в этот раз он знает, какой дорогой будет уходить Верховный, как и какими силами, и сможет подготовиться к встрече, наполняло его мрачным удовлетворением. Паук, сам того не ведая, уже мертв. Нужно только выждать это время, эти несколько месяцев, что отделяют его от Верховного, и не выгореть от нетерпения, сохранить тот огромный заряд глухого бешенства, что поднималось из глубины души при любом воспоминании о сержанте Паутикове. Данил злобно скривился. Не выгорит. Всю жизнь ждал – не выгорел. Подождет и еще немного…