— Хочешь посмотреть фото? — спросил Томас.
— Да, — ответила она, повернувшись.
Руки Розалинд дрожали, когда Томас, подойдя к ней, протянул ей телефон.
Малышка была красива, как кукла. У нее были пухлые щечки, каштановые волосы и серо-голубые глаза. На фото она стояла в платье с подсолнухами на фоне цветов в саду, подняв руки высоко над головой.
— Мэдди, — пробормотала Розалинд, увеличив изображение на экране.
— Я сделал это фото в августе в день ее рождения.
При мысли о том, что ее не было рядом с дочерью в день рождения, Розалинд печально вздохнула.
— Сколько ей лет?
— Пять.
— Я не знала, — сказала она, словно эти слова могли избавить ее от чувства вины.
Какая мать может забыть своего ребенка?
Розалинд провела пальцем по экрану, и на нем появилось еще одно фото Мэдди, на котором она позировала с плюшевой собакой. На следующем она кормила голубей в парке.
Затем Розалинд увидела фото, на котором она была вместе со своей дочкой. Снимок был сделан без их ведома. Они сидели на полу перед наряженной елкой. Розалинд держала коробку с подарком, а Мэдди развязывала на ней бант.
У Розалинд защемило сердце.
— Я старался быть заботливым и внимательным отцом, но она продолжает тосковать по своей матери. Представляю себе, как она обрадуется, когда увидит тебя завтра.
— Когда? — Опустив руку с телефоном, она посмотрела на Томаса. — Ты хочешь, чтобы я сегодня вернулась с тобой в Лондон, я правильно поняла?
Его глаза расширились.
— Ты пытаешься мне сказать, что не хочешь ехать домой?
— Мы только что встретились, — ответила Розалинд. — Ты ожидаешь, что я приму все то, что ты мне рассказал, только потому, что у тебя есть телефон с моими фотографиями?
Фотографиями, которые напугали ее, потому что они рассказали ей о жизни, которую она совсем не помнила.
Покачав головой, она сказала:
— Я не готова. Откуда мне знать, могу я тебе верить или нет?
— Неужели ты думаешь, что я подделал фотографии и прилетел на другой конец страны только для того, чтобы тебя обмануть? Ради бога, Рози, я думал, что ты погибла.
— Посмотри на всю эту ситуацию моими глазами. Я совсем ничего не помню, поэтому ты для меня чужой человек. — Он поморщился, как от боли, и она почувствовала угрызения совести. — Ты появляешься здесь внезапно, заключаешь меня в объятия, показываешь мне фотографии и ожидаешь, что я поверю тебе на слово, хотя я даже не помню, когда у меня день рождения.
— Двадцать четвертого февраля.
Розалинд прислонилась к подоконнику и скрестила руки на груди.
— Спасибо, что сказал. Но ты упустил из виду главное. Скажи, ты покинул бы безопасное место с едва знакомым человеком только потому, что он показал тебе несколько фотографий?