Суму! Там же золото, золото Игниса!.. Эварха зажмурился, чтоб не видеть крушения своей мечты, и выругался так, что сам Пустошник, наверное, оценил бы образность. Да что там оценил, скидку бы сделал на амулеты, пожизненную – за искусство.
Рядом послышалось шуршание, мелодичное позвякивание, а потом удивлённый возглас.
– Тю!.. А эльфик-то с начинкою, золотенький эльфик!.. То-то я силок насторожила верно!..
Насторожила?!
Эварха открыл глаза. На бурой трухе под полипами рассыпаны были густо-золотые кругляши – его золото, его честно заработанное золото!.. – а над ними на корточках сидела тощая темноволосая девчонка. Лицо её было размалёвано красновато-коричневыми маскировочными полосками, волосы заплетены в тысяча и одну тоненькую, унизанную бусинами, косичку, а за ухом залихватски торчало крапчатое перо какой-то птицы. Девчонка увидела, что Эварха смотрит на неё и весело подмигнула.
– Вот свезло так свезло! – объявила она. – Сам Игнис в гости пожаловал! Падре то заценит! Золотинку вот твою припрячем – и до дому. Тебе уже оно не надо, а с рубежниками делиться мне ни к чему. Пусть тут полежит мал-мало, пождёт.
Эварха только застонал. Однако сдаваться было рано. Раз уж не вышло отбиться силой, придётся брать хитростью.
– Куда я хоть попал? И как звать тебя, дева?
Девчонка некоторое время изучала его, словно диковинную зверушку, а потом снизошла до ответа:
– Дева Хаэльдис. Так звать.
– А меня Эварха. Ну, помоги встать да пошли, дева Хаэльдис, коль в гости зовёшь…
Кларе случалось видеть погибшие миры. Обычно боевые маги Долины в такие места не спускались – что делать на погосте? – но порой приходилось, когда именно этого требовал наниматель – любой ценой, скажем, добыть некий артефакт.
Вообще в мёртвых мирах ничего удивительного, конечно, нет, они рождаются и умирают, как и всё, созданное Творцом в пределах сферы Упорядоченного; мир, как и человек, может погибнуть от тысячи причин. Или жители устроят магическую войну, или светило изменит отчего-либо свой бег по небосклону, лишая землю тепла и влаги, иссякнет ли по какой-то причине поток великой животворной силы, питающей и поддерживающей жизнь во всём, дышащем и движущемся, – итог один: мёртвая каменная твердь, парящая в Межреальности бессмысленным и страшным грузом. Напоминанием, как хрупка и уязвима на самом деле жизнь.
Впервые Клара увидала такой вот гранитный скелет некогда буйно цветшего мира в одном из первых своих походов, совсем ещё юной; тогда ей, помнится, подумалось: «Какое счастье, что мы из Долины! Уж у нас-то подобного никогда не случится!»