Свидетелей нет. Ножа нет. Дусик написал встречную заяву[81]. У пострадавшего Ларика в среде ментов была ужасная репутация. Ветеран боевых действий в Чечне. Контуженный на всю голову. Очень жестокий. Мало того, что регулярно избивал людей, так еще травил задержанных своей собакой — ротвейлером.
Кроме следователя с Уральским несколько раз беседовал старший опер по организованной преступности Северного округа Гера Картузов. Он уже понял, что каторжанин так и так срывается[82], и, как хороший оперативник, вел свою игру. Но Григорий еще поверить не мог, что соскочит с этой прожарки[83]…
— Ты вел себя, как мужчина. Я готов помочь тебе выйти. Но ты должен мне кого-нибудь сдать, что бы мне к начальству прийти не с пустыми руками…
— Какие у тебя основания предлагать мне откровенную подлость? Кого я тебе сдам? — держал стойку Уральский.
— Без разницы. Что бы я мог сказать начальству, что ты пошел нам навстречу.
— Ну раз без разницы, сдам тебе мешок анаши. Используешь в оперативных целях…
Бродяга, как раз, с Валерой Грузином отработали двух барыг из Казахстана. На гоп-стоп отобрали у них отраву. Почти всю свою долю Уральский отдал на общее в «Фиалку», а мешочек припас.
Картузов попробовал отыграть назад: «Анаша не пойдет, давай человека».
— Гера, прекрати. Ты сказал — без разницы кого или что, — уцепился за неловкое слово уголовник.
Короче, низкий поклон Евгению Брагинскому, через четыре дня Бубль встречал партнера возле 126 отделения. Единственное, о чем ломал голову начальник конторы подполковник Перцев, так это, куда списать девятнадцать выпущенных в преступника патронов. Тот самый Перцев, который будучи молодым опером, брал Гришу с Чумаком в 1979 году.
Через две недели Уральский подъехал к зданию РУОПа на «Водном стадионе» и выкинул в кусты мешок анаши. По звонку спустился Картузов.
— Забирай, вон в кустиках лежит…
Матерый опер заржал:
— Не доверяешь…
— Цыган не купишь, председатель, — сострил каторжанин в ответ.
Эти две недели терпигорец[84] не мог выйти из дома, настолько страшным было его лицо. Вечерами сиживал на балконе, надев забрало для фехтования, чтобы не пугать прохожих. Странно, но сотрудники нещадно избивая Гришу три дня, ничего не сломали. Лицо всмятку, так, что в сине-багровых опухолях исчезли и рот, и глаза, и даже уши, а серьезных повреждений — никаких. У бедного Дусика оказались сломаны шесть ребер, проломлена грудь, плюс сотрясение мозга. Да что там говорить, каторжанин отделался малой кровью. Через пару лет, когда вошел в силу Рушайло, его бы просто застрелили.