В двадцать первом веке Гаврила стал отцом четверых чудесных ребятишек. Всех своих замечательных малышей гангстер подсадил на спорт, и ежедневно лично развозит их по секциям.
В середине двухтысячных под влиянием одного воцерковленного бандита с погонялом «отец Юрий», Гавриил уверовал в бога. В его жизни появились посты, молитвы и даже паломничества на Афон. Как вера сочетается с неистребимым желанием заработать деньги преступным путем, конечно, для Гриши остается загадкой. Но, чем бы дитя ни тешилось…
С алкогольной зависимостью Глыба справился. Соответственно, запои прекратились, зато тренировки продолжаются.
Когда не так давно Гриша попал под раздачу вайнахам и праздновал сладкую месть, Гаврила свирепствовал в первых рядах[107].
В нынешнее чекистское время, когда всей братве, как никогда, трудно, Глыба, которому пошел уже пятый десяток, пребывает в некоторой растерянности. Старые схемы не работают, новые не придуманы. Но питаться желудями и ходить в рубище, как православные святые, Гаврила явно не собирается. А значит, будет движение, будут темы…
Ты еще свое возьмешь, братан.
Если кровь дурная
Значит ты баклан!
Андрей Заря
На площадь у метро «Речной Вокзал» Григорий выходил, как на работу. Скоро рецидивиста там знала каждая собака. В одной палатке он пил чай. В другой — кокетничал с продавщицами. В третьей — трещал с торговцами о футболе. Даже если владельцы этих палаток платили кому-то еще, новых бизнесменов они посылали к Уральскому, как смотрящему по «Речному».
Регулярно случались ситуации, когда коммерсы отказывались платить. Чаще всего «включали джигитов» азеры. Пока у Гриши не было людей, он решал эту проблему с помощью мелкой провокации — опрокидывал прилавок недуриком вопил что-то типа: «Люди русские! Смотрите все! Любителя бьют!!!» После чего бесстрашно бросался в атаку на торговцев. Не было случая, что бы его не поддержали местные колдыри или ксенофобски настроенные прохожие. Со временем Уральский перестал драться сам, но всегда с удовольствием смотрел, как себя проявляет молодежь. Все его бойцы прошли суровую проверку улицей, что выгодно отличало их от беспонтовых толстяков в некоторых внешне грозных коллективах. В «Неве» каторжанин хранил велосипед. Перед очередным погромом Гриша приезжал на нем к площади у метро и занимал удобный для наблюдения пункт. Авторитет отмечал для себя, кто из парней действует в первых рядах, а кто держится сзади. Подшефные коммерсанты льстиво шутили: «Народная примета — Уральский на велосипеде проехал, значит, «черных» бить будут».