21 ноября было обнародовано политическое завещание Франко, хранившееся у его дочери, — все газеты, радио- и телепередачи донесли его текст: «Испанцы, наступает час, когда я предстану перед Всевышним. Я хотел жить и умереть, как католик. Моим желанием всегда было быть верным сыном церкви, в лоне которой я умираю. От всего сердца прошу простить всех, кто объявлял себя моими врагами, хотя я их таковыми не считал. Хочу поблагодарить всех, кто с энтузиазмом сотрудничал со мной во имя благородной миссии воссоздать Испанию единой, великой и свободной. Во имя любви к нашему отечеству, я прошу вас всех пребывать в единстве и мире и сплотиться вокруг будущего короля Хуана Карлоса де Бурбон…
Не забывайте, что враги Испании и христианской цивилизации не дремлют. Не отступайте от достижения социальной справедливости и культуры для всех испанцев, что должно быть вашей главной целью. Придерживайтесь единства всех земель Испании во всем богатом многообразии ее регионов как источника укрепления единства Испании. Хотел бы объединить в последние мгновения моей жизни Бога и Испанию, чтобы обнять всех и воскликнуть в последний раз на пороге моей смерти: „Арриба Испания!“, „Вива Испания!“» [559]
В завещании не упоминалось ни о «Движении» (фаланге), ни об институтах режима.
Не упоминал о них и Хуан Карлос, когда на другой день, 22 ноября 1975 г., был провозглашен кортесами королем Испании.
22 ноября 1975 г., когда еще не завершилась процедура прощания в Колонном зале королевского дворца с Франко, накануне перенесенного из Эль Пардо, Хуан Карлос был провозглашен кортесами королем Испании.
Накануне этой церемонии в кортесах Т. Фернандес Миранда, генеральный секретарь «Движения» с 1969 г. и вице-президент правительства с 1973 г., к словам которого Хуан Карлос всегда прислушивался, не уставал повторять, что все будет зависеть от первой речи: «Надо сказать испанцам, что Вы хотите сделать и как Вы это сделаете» [560].
Король вспоминает: «В своей первой тронной речи я сказал очень ясно, что хотел бы стать королем всех испанцев». И пояснил: «Эта первая тронная речь была моя, только моя… Тогда мы еще не имели конституции, и я был наследником всей власти Франко, которая была огромной. На протяжении всего года я был единственным владыкой моих слов и моих дел. И я использовал свою власть, в первую очередь, чтобы сказать испанцам, что в будущем они станут теми, кем захотят стать, какова будет их воля» [561].
В этой речи король обещал уважать культуру каждого в отдельности, его историю, его традиции, призвав «с благородством и высотой помыслов» осознать, что «будущее будет основываться на действенном консенсусе и национальном согласии».