Возвращение (Исаев) - страница 3

Он провел рукой по виску, мимоходом удивившись неизвестно откуда взявшимся на ладони капелькам крови, и глянул на себя в зеркало. Глянул и обомлел. В сером от пыли, мутном зеркале, висящем в простенке между окон, отразилось его лицо. Его и в то-же время чужое, лишь смутно напоминающее его, невероятно постаревшее лицо.

— О, е… — охнул он и осторожно шевельнул пальцами редкие кустики пегих волос над ушами. "Нос, вроде, мой, глаза? — глаза тоже…

"Что ж это такое, господи? Может, я тоже, того. Помер. Потому и бабушку живой увидел?" — Георгий опустился на табуретку, зажмурился, вспоминая последние события. И тут выплыл новый вопрос: — Постой, а как я вообще дома оказался? Мы ведь еще вчера вроде, в рейд ушли?.. Стоп, так мы сегодня с духами на перевале схлестнулись. Я с пулеметом у подножья прикрывал. Андрюха чуть выше по склону…"

Череду вопросов прервал негромкий стук в сенях. Входная дверь распахнулась, и на пороге появился милиционер. Седоватый, в мятой, сидящей словно на бойце-первогодке, форме, старший лейтенант поелозил ботинками о половик, мимоходом глянул на сидящего за столом Гошу и громко крикнул:

— Эй, Авдотья. Где ты там? Витька орет, что сынок твой… — он не закончил, заглянул в спальню. Представитель власти осмотрел лежащую на кровати старуху и вернулся в кухню. Озадаченно поправил сбившуюся на затылок шапку.

— Ну что, дурак, как теперь жить-то один будешь? — вздохнул участковый и, не дожидаясь ответа, закончил: — Все. Померла твоя мамаша, некому теперь за тобой смотреть.

— Какая мать? — вскинулся Георгий. — Это же старуха…Бабушка Маня умерла.

— Ну ни хрена себе, — изумился участковый. — Так ты чего…оздоровел? Не может быть. Ведь почитай пятнадцать лет… — Участковый наклонился, впился взглядом в глаза Георгию.

— Точно, нормальный, — изумленно прошептал он.

— Ты объясни, лейтенант, что значит — мать… Какие пятнадцать лет? — сердце Георгия застучало.

Участковый смущенно откашлялся: — Ну а чего рассказывать? Сколько я здесь служу, ты всегда такой был. Гу-гу-гу, да под себя гадишь… Она, покойница-то, пока в силах была, сколько раз тебя по врачам ни возила, все без толку. Так и жила. А это у тебя откуда? — милиционер углядел кровавую ссадину на виске у Георгия.

— Не знаю, — вновь коснулся головы Георгий. — Очнулся, на полу бабуш… она лежит. Тут этот, мордатый, ко мне руки тянет. Я его успокоил, ее… поднял… Погоди, лейтенант. Не могу я в толк взять. Выходит, я что, вот так пятнадцать лет без памяти и просидел? — Георгий провел рукой по лысеющей голове, уставился в зеркало. — Да не может того быть!