— Нормально. Принято, — голос Михаила вновь вернулся в привычный тембр. — Ответил без пауз. Обмануть меня ты все равно бы не смог. Чтоб я урку не распознал. Сбила меня Машка с толку… Короче. Будем считать, я тебе верю, — он прошелся по комнате. — Обещала посмотреть твои вещички. Не за так, конечно. Сотку ей пообещал. Думаю, если поможет, грех не заплатить.
— Да я и больше дам, — торопливо сунулся в карман Георгий. — За такое-то…
— Не спеши. Сядь, — осадил Михаил. — Больше не нужно. Сколько оговорено, столько и отдашь. Чтобы в грех тетку не вводить.
— А не сообщит она?.. — услышав про искушение, вскинулся беглец.
— Тетя Маша? — улыбнулся фирменной улыбкой Бернеса Мельник. — Ни в жизнь, она скорее черту скажет, чем ментам. У нее сына полгода под следствием ни за что мурыжили. Едва откупилась. Нет, не скажет, — уверенно повторил он. — Или я уже совсем…
— Давай так. Она сегодня вечером на смену уезжает, вернется завтра, часов после пяти. Поживи пока у меня. А там видно будет. Сотни баксов, думаю, за постой хватит, — тут же пояснил свое добросердечие Михаил. — Не сердись, но, жить надо.
— Да я понимаю, — вспыхнул Георгий, вытаскивая купюру. — Вот, держи.
— Тебе сколько раз говорить? Если аванс не просят, платить нужно за результат, — в который раз укорил непонятливого знакомца Михаил. — Вот вроде уже взрослый человек, в годах, а словно пацан.
— Да я, если по сути, твоего примерно возраста, — прикинул реальный возраст хозяина Григорий. — Просто эти пятнадцать лет вовсе без памяти просидел.
— Как это? — Мельник уставился на помятое лицо Гоши. — В смысле, в коме? Или?..
— Идиотов видел? — внезапно рассердился Георгий. — Один в один. Пузыри пускал… И не помню ничего… Долго пересказывать, — остановил он себя.
— Ох, не прост ты… Все больше удивляюсь. И это в масть. Если не хочешь — не говори, — напомнил он. — Лучше, приляг, отдохни. А то у меня, извини, тахта одна только. Придется по очереди спать. Полночи один, полночи другой.
Георгий, чувствуя, как в голове бродит хмель, сладко зевнул: — Пожалуй, вздремну, — он встал со стула и шагнул к продавленному лежаку.
— Давай, — хозяин собрал со стола остатки пиршества. — А я пока мусор вынесу. — Он ссыпал объедки в стоящее посреди коридора ведро, принесенное Гошей, и повернул барашек замка.
— Стой, — приподнялся с кочковатого ложа Георгий. — Чего-то я запамятовал, — он уставился на помятое ведро: — Ага, точно. Погоди.
Осторожно, стараясь не испачкаться вовсе, засунул руку в пакет: — Есть.
Вынутая на свет папка оказалась совсем тонкой. Всего два-три листочка.