Муж потянул налево. За резной деревянной дверью обнаружилась купальня. Синяя плитка на стенах, голубая, белая и бледно-желтая на полу, словно идешь по кромке моря, и ноги ласкает белый песок. Лукас помог мне добраться до лежанки, усадил, опустился на пол, и начал бережно снимать с меня сандалии. Я дернулась, а он поднял на меня виноватые глаза:
– Госпожа, чтимая моя супруга, позвольте мне помочь вам. Это не слабость, вы ранены…
Пожать плечами не давала дергающая боль под повязкой, так что я просто сдержано вздохнула и протянула принцу ногу. Пальцы Лукаса осторожно скользнули по ремешкам, распустили крепление, стянули мягкую нарядную обувь и пробежались по коже, разминая и расслабляя. Кажется, принц учился у лекарки, и знал где и как нажимать, чтобы мне захотелось вытянуть ноги и протяжно застонать от удовольствия.
Вообще это было странное и необычное ощущение – до сих пор редко кто касался моих ног. Даже во дворце отца чулки и нижние юбки я надевала сама, а служанки лишь поправляли и застегивали мои туфельки. В Занире же я даже обувалась сама, ведь юбки не мешали. Лукас заметил, что мне понравились его прикосновения и снова перехватил мой взгляд своими темными очами:
– Меня учили делать массаж ног, если госпожа моя, чтимая супруга позволит, я могу…
– Нет, – от холодной стены по телу побежали мурашки, так что я выпрямилась и отстранилась. – Вода в бассейне теплая?
Юноша отвернулся, скрывая от меня лицо, прополз на коленях до бассейна и опустил туда руку:
– Да, сюда вероятно провели воду из горячего источника.
– Отвернись, я хочу раздеться.
– Вы не должны стесняться меня, госпожа, – сказал принц, но его уши открытые аккуратно заплетенной косой немного порозовели.
– Отвернись, – настойчиво попросила я и он подчинился.
Лукас
Когда Лукреция очнулась, я не знал куда девать глаза от стыда и смущения. Будь на ее месте воительница невысокого ранга, меня, пожалуй, хорошенько бы выбранили за обман, а может и высекли розгами. Но я принц, а Лукреция не только принцесса, но и воительница, заслужившая уважение моих сестер и Матери. Она не показала своей боли, не стала ругаться или махать кулаками, она просто отодвинула меня так далеко, словно мы абсолютно чужие, незнакомые люди.
Я гордился своей супругой и очень хотел завоевать ее прощение. Она же не дала слабости справиться с ней, и держась по-прежнему отстраненно попросила отвести ее в купальню. Сделав рядом с ней первые шаги, я вдруг вспомнил старую Иммару, наставницу Сада Наслаждений. Многие отцы мечтали отправить сыновей в ее шатер на обучение, ведь она объясняла зеленым птенцам, как понравится женщине, как доставить ей удовольствие и убедить приглашать в свою постель вновь и вновь.