От плеча его губы переместились к вырезу домашнего одеяния, и я в попытке остановить новое щекочущее ощущение запустила пальцы в его волосы. Это вызвало новый всплеск впечатлений! Не думала, что волосы мужчины могут быть такими гладкими, приятными на ощупь. Муж застонал, уткнулся лбом в мою ладонь, точно котенок выпрашивающий ласку, и я не отказала, растрепала его едва затянутую косу, обвела кончиком пальца ухо, скользнула по скуле, по линии челюсти, поднимая его голову, ловя взгляд. Как соединились наши губы, не помню, просто вдруг именно это прикосновение показалось важным и нужным, и Лукас не возражал, радостно подставляя губы, со стоном изгибаясь в моих руках.
Некоторое время мы жарко целовались, изучая друг друга, а потом мои пальцы забрались под тонкое шафрановое одеяние. Его кожа на ощупь оказалась нежной и гладкой, но совсем не такой, как моя. Руки скользили по телу супруга, словно по гладкому теплому дереву, или по согретому огнем отполированному камню, хотелось не только коснуться, хотелось ощутить эту божественную гладкость на вкус и я лизнула соблазнительную ямку над ключицей Лукаса, наслаждаясь теплым вкусом мужской кожи.
Принц больше не проявлял инициативы, он лишь поворачивался, постанывал и открывал все новые участки своего тела моим жадным рукам и губам. Кажется я вошла во вкус, мне нравилось щекотать кончиком языка его теплую кожу, прикусывать пальцы, прижимать к себе, но эта оранжевая тряпка ужасно мешала! Одно движение, легкий треск и на лице принца расплывается смущенная улыбка:
– Вы настоящая воительница, госпожа моя!
Это меня остановило:
– Почему?
– Разорвать одеяние жениха в первую брачную ночь считается особой милостью супруги, – осторожно ответил Лукас, – это говорит о том, что супруг вызвал искреннее желание, когда мы выйдем отсюда эту абайю отцы повесят на шест у шатра.
Я тотчас смутилась – у нас на ветру полоскались простыни, запятнанные кровью, а тут разодранная мужская одежда. Но лицо розовело, голова думала, а руки продолжали скользить по телу супруга и когда рука уперлась во что-то упругое, шелковистое и чуть влажное я не стала останавливать порыв изучить эту часть мужского тела.
Лукас негромко стонал мне в рот и все сильнее прислонялся, словно ноги плохо держали его. Мы по-прежнему находились на кровати, только стояли на коленях лицом друг к другу, чтобы удобнее было целоваться, и я все больше хотела уложить супруга на покрывало, чтобы без помех любоваться им и гладить. В какой-то момент мне это удалось, и я перестала стесняться. Он был так красив! Словно ожившая статуя из теплого янтаря, мягкого, гибкого янтаря, я навалилась на него сверху, пристально рассматривая, любуясь тем, как по его щекам и груди ползет краска смущения. Все же Азур сильно изменил меня. Не зная, что делать дальше, я лениво поцеловала Лукаса в припухшие губы, а потом перевернула страницу со словами: