— Труханула дамочка конкретно, — с явным неудовольствием подтвердил Гошка. — Тут все честно.
— Ты бы тоже труханул в такой ситуации, — заметила справедливая Ниночка. — Свежий труп на полу, причем не посторонний, а твоего собственного мужа. И в шаге от тебя убийца с пистолетом. Бр-р-р!
— Так я и не спорю. Я же говорю — все честно.
— Потом мы поговорили с людьми. Тоже пусто: выстрела никто не слышал, все сбежались уже на крик Паршиной. Я сначала не поверила, но прошлась, посмотрела — да, вполне возможно. У всех радио работает, кроме того, в здании фасад второй месяц ремонтируют, народ привык к посторонним звукам. Могла бы, наверное, услышать секретарша, но именно в это время ее не было на месте — повезла документы в налоговую инспекцию. Про подозрения Алябьева и про записку никто ничего не слышал, но народ признает, что отношения между компаньонами были напряженными. Как одна сотрудница сформулировала: «словно в трансформаторной будке работали». А другой сотрудник сказал, что нехорошие предчувствия просто в воздухе носились, все понимали, что каких-то неприятностей не миновать, но такого поворота событий никто не ожидал.
— В том, что это Алябьев убил компаньона, никто не сомневается?
— А как сомневаться? — ответил вместо меня Гошка. — Люди бы и рады — к Алябьеву там хорошо относятся, и некоторые сотрудники прямо сказали, что только и ждали, когда он их на новое место, к себе позовет. Но ведь своими глазами видели, как мужик пистолетом размахивал. При таком раскладе я не представляю, что мы для Ивана можем сделать. Сам-то он что говорит?
Шеф досадливо поморщился:
— Ничего толкового. Мне показалось, что он от шока даже заговариваться начал. Твердит одно, что пришел, как договорились, к Паршину, а тот лежит с простреленным сердцем, еще теплый. И пистолет рядом валяется. Алябьев пистолет подобрал, выпрямиться не успел, как супруга Паршина появилась, кричать начала. Естественно, и все остальные сбежались.
— А зачем он пистолет схватил?
— На этот вопрос Алябьев внятно ответить не может. Ни за чем. Просто лежал пистолет на полу, он его машинально поднял. Нормальная человеческая реакция.
— Что же в ней нормального? — удивился Гошка. — Или он детективов никогда не читал, сериалов по телику не смотрел? Не знает, что нельзя оружие лапать?
— Стрешнев у него то же самое спросил. А Алябьев только глазами хлопает да руками разводит. Дескать, не подумал об этом. О чем он вообще думал, я так и не понял. Вот, послушайте, я успел записать кое-что из его объяснений.
Александр Сергеевич взял со стола исписанный мелким почерком лист бумаги и начал читать: