Я не знала, сколько времени прошло.
Я смотрела на огонь, стараясь опустошить свой разум.
Я лежала на спине, на ковре перед камином. Платье едва держалось на моем теле. По правде говоря, к тому времени оно было безнадёжно испорчено, но я едва это замечала. Я всё ещё пыталась успокоить дыхание после того, чем мы только что занимались.
Мой разум вновь работал. Вроде как.
Настолько, чтобы я ощущала, как где-то в районе пупка образуется холодная дыра.
Я чувствовала, как он притягивает меня.
Подчиняясь тяге, я повернула голову.
Он лежал на боку, наблюдая за мной. Когда я посмотрела ему в глаза, он широко улыбнулся, показывая на то, что осталось от моего платья.
— Прости за это, любимая, — наклонившись поближе, он поцеловал меня с языком, лаская моё тело спереди. Его лицо было тёплым, волосы на лбу промокли от пота. Боль исходила от него вместе с разгорячённым теплом, от которого мои глаза закрывались сами собой.
— Gaos di'lalente, — пробормотал он, целуя мою грудь. — Ты так хорошо упаковала подарок, Элли. Спроси Врега. Я, блядь, слетел с катушек, когда увидел тебя в новостях. Тебе повезло, что я в тот же момент не утащил тебя прямо с лестницы.
Он вновь поцеловал меня, более долгим поцелуем.
— Возможно, мне придётся нанять тебе швею, — пробормотал он, поднимая взгляд.
Однако его сдержанность возвращалась. Не ответив, я ощутила, как он отстраняется, чтобы оценить меня. Я чувствовала, как он изучает моё лицо, мой свет. Я чувствовала, как он пытается оценить, что происходит между нами, что происходит со мной.
Однако я не позволяла себе слишком задумываться на этот счёт.
Я осознала, что смотрю на его тело и чувствую, как он делает то же самое со мной.
Странно, насколько он походил на прежнего себя. Вопреки увеличившейся мускулатуре и отросшим волосам, все шрамы остались на прежнем месте, татуировки на руках, клановая метка ниже пупка. Его глаза были такими же, хотя их взгляд изменился. Его скулы, линия подбородка, форма губ… ничего не изменилось.
Такое чувство, будто я смотрела, как что-то другое живёт в трупе моего любимого мужчины.
Я усилием воли вытеснила этого из своего света.
Затем до меня дошло кое-что ещё.
Я не почувствовала на нем никого. Во всяком случае, никого нового.
Я ощутила ту сцену в Вашингтоне, конечно. Я ощутила её в ярких деталях, и мне хотелось плакать, а потом это разъярило меня, но как будто тронуло его, хоть он и настаивал, что это ничего не значило, не имело вообще никакого значения.
Но я не ощущала больше никого.
Никаких шлюх. Даже никаких людей. Я была практически уверена, что почувствую кого-то, или даже нескольких. Я скорее надеялась, что никого не узнаю.