Мои приоритеты во многом пересекались с этим, но в то же время разнились.
Я хотела знать, зачем он понадобился Ревику.
Точнее, я хотела знать, каким частям Ревика он понадобился, и зачем — скажем, не для того ли, чтобы не дать никому опять разделить его aleimi.
Фигран моргнул, глядя на меня, и его янтарные глаза всё ещё содержали ту множественность.
— Ты знаешь, кто я? — спросила я у него.
Он показал утвердительный жест в манере видящих.
Я кивнула.
— Ладно. И кто я, Фигран?
— Мост, — сказал он. Он говорил так, будто воспроизводил по памяти заученный текст. — Белая. Вестница Перемен. Мост приходит за Смертью. Смерть — её ответственность.
Я уставилась на него.
Как-то раз Тарси произнесла мне в точности те же слова, как будто миллион лет назад. Я постаралась подавить эмоциональную реакцию, которую они вызвали сейчас.
Фигран, похоже, не замечал перемены во мне.
Он продолжал, всё ещё напоминая школьника, пересказывающего заученный урок.
— И слова гласят, «Смерть слушает, пока Мост замедляет вращение. Освещает путь на небо. И те, что остались позади…» — в его глазах проступило смятение. — «И те, что остались позади…» — он нахмурился. — Обречены. Мы обречены. «Обречены смотреть, как те огни вновь пылают».
Он склонил голову, переведя на меня взгляд совиных глаз.
— Это мы, Мост? Мы — те, кто обречены? — он улыбнулся, тихо щёлкнув про себя. — Как иронично. Как же иронично, очень иронично.
Я хмуро посмотрела на него.
— Теперь ты собираешься цитировать мне священные тексты? Вот как, Терри? Учить меня Мифу?
— Нас четверо, — сказал он.
— Ты имеешь в виду Четвёрку? — спросила я. — Вот о чём ты говоришь?
Он улыбнулся. На мгновение я увидела там знакомого мне Териана. Его глаза сделались хищными, а во взгляде проступила искорка веселья, когда он посмотрел на моё тело.
— Нас четверо, — повторил он, глядя на меня и вскинув бровь. — Да, — его голос изменился, превратившись почти в фальцет. — «Дай-ка угадаю», — он принялся подражать, и его голос сделался удивительно похожим на мой. — «Мы все ездовые лошадки, верно?»
Я моргнула, уставившись на него.
Эти слова тоже казались знакомыми, но я не могла понять откуда.
— Лошадки? — переспросила я. — Ты имеешь в виду Четырёх Всадников Апокалипсиса?
Ревик тоже говорил о них, когда мы были вместе. Это он рассказал мне, что миф видящих называл их «Четвёркой». Однако по его словам, Четвёрка довольно существенно отличалась от человеческого мифа о Четырёх Всадниках.
Фигран опять изобразил мой голос.
— «Я всё же читаю, знаешь ли».
Я откинулась на спинку стула и провела пальцами по волосам.