— Не хотите пойти со мной к Индире Ганди, Швета? Я позвоню ей и скажу, что приду с вами, она будет рада познакомиться.
— Вы забываете, Динеш, что я приехала сюда с прахом мужа, — сказала Светлана и указала на большую дорожную сумку, где лежала урна. — Я не туристка, которая ездит любоваться Тадж-Махалом и наносит визиты ведущим политикам страны.
— Ну, разумеется, я это помню. Урну вы возьмете с собой. Индире Ганди мы все объясним, ей понравится такая преданность. Она ведь и сама вдова, поэтому носит иногда белое сари без всяких украшений. Белый в Индии — цвет траура, вы знаете об этом? После аудиенции я отвез бы вас в аэропорт, где нас будет ждать Наггу.
Светлана смотрела на молодого человека, которому было не больше сорока, как и ей: огромные черные глаза, как у Браджеша. Глубокие, но при этом веселые и лучистые глаза индусов. А что, если…
— Нет, я не пойду с вами. Но, Динеш, спросите Индиру Ганди… нельзя ли мне остаться в Индии навсегда?
«Что я такое говорю?! — тут же подумала она. — Почему пожелала того, к чему раньше не стремилась? Не хочу же я и впрямь поселиться в Индии, тем более без Браджеша. Или все-таки…»
— Задайте ей этот вопрос сами, прямо сегодня. Это мой вам дружеский совет.
— Нет, как-нибудь в другой раз. Сегодня мне надо ехать в Калаканкар.
Она опасалась, что если не уедет туда тотчас же, то советское посольство попробует помешать ее поездке. А Светлана хотела доставить урну к Гангу как можно быстрее, чтобы о Браджеше позаботились, чтобы его душа обрела, наконец, покой. «Вот почему я отказалась встретиться с Индирой Ганди», — объяснила она себе позже, на террасе над Гангом, свое нелегкое решение. Она смотрела на водную гладь, слушала шум реки, уносящей с собой звезды, и думала, что ей, возможно, никогда больше не представится шанс поговорить с Индирой… а ведь кроме нее никто не может позволить Светлане навсегда остаться в Индии. Все же нужно брать от жизни то, что она предлагает в настоящий момент, а не пытаться непременно придерживаться заранее выработанного плана.
5
Машина остановилась перед большим белым дворцом, точнее — перед огромной древней крепостью. Сколько народу! Браджеш, все эти толпы, все эти сотни индийцев пришли проститься с тобой, ты только посмотри, сколько людей тебя любило и уважало!
Мужчина небольшого роста, одетый в белое, поприветствовал ее, соединив руки: «Намасте». Это был брат Браджеша Суреш, гораздо более темнокожий, чем Браджеш. Рядом с ним стояла в белом сари его жена Пракашвати с улыбчивым, круглым как луна лицом и их полноватый сын-подросток Сириш в белой курте. «Намасте, намасте». Суреш взял у Светланы урну.