— Сколько еще ожидает меня сегодня вещей, которые я буду делать впервые в жизни?
Алан между глотками коньяка пытался подсчитать эти «новинки», с трудом сохраняя непринужденный тон; лоб его нервно морщился, а руки дрожали:
— Прибытие в незнакомый город. Пресс-конференция в аэропорту, где будут ждать сотни журналистов со всего мира. Поездка по широкой автостраде, каких нет в Швейцарии и тем более в России.
— Алан, я прочту вам отрывок из письма Кеннана; он, я уверена, был бы не против, чтобы я поделилась с вами этими строчками: «Вас ждет неприятное испытание, встреча с журналистами в нью-йоркском аэропорту. Я хотел бы вас от этого уберечь, но, к сожалению, это невозможно. Вам придется приспособиться к новой стране, и это будет нелегко. Тень вашего отца будет следовать за вами, куда бы вы ни направлялись. Чтобы преодолеть все эти препятствия, вам понадобится куда больше смелости, терпения и доверия, чем есть у большинства людей». Это и впрямь будет так ужасно?
Алан немного подумал, а потом сказал что-то, но так тихо, что Светлана не расслышала. Она размышляла над словами Кеннана, хотя и не воспринимала их слишком всерьез.
В тот момент ей казалось, что самолет навсегда уносит ее прочь от прошлого, что она летит в неизвестность, где наконец-то сумеет стать некоей анонимной иностранкой. Сияющий океан и солнце поддерживали ее уверенность, что мечты сбудутся.
— Острова, Алан! Что это за острова?
Алан наклонился к окошку:
— Вон те… нет, их не знаю, а прямо под нами… Да, это Нантакет! Здесь у нашей семьи летний дом. Приедете к нам в августе, Светлана? На вон тот островок, видите? — он указал на маленькое коричневое пятнышко в океане.
Алан явно подпал под Светланино обаяние. Надо же, второе приглашение!
Самолет медленно кружил над городом, вернее — над островами и полуостровами, сплетенными между собой морем, лагунами и реками. Светлана весело вскрикнула при виде статуи Свободы:
— Смотрите, Алан, какая малюсенькая!
Манхэттенские небоскребы, зеленый прямоугольник Центрального парка…
Алан с растущим волнением объяснял, что журналисты в аэропорту получат ее выступление в написанном виде, а сама она должна будет сказать лишь несколько слов.
— И поосторожнее с этими словами, — предупредил он, — пресса все может исказить.
Алан знал, что все подъезды к аэропорту Кеннеди из-за прилета дочери Сталина будут перекрыты, что там уже находятся десятки полицейских машин и сотни полицейских в форме и в штатском. Светлане, однако, он ничего не сказал, а сама она об этом не думала. Она чувствовала себя свободной и довольной жизнью, как мало когда прежде.