После приземления в Нью-Йорке Светлана последней из пассажиров ступила на трап и в ошеломлении увидела толпы журналистов с микрофонами, фотоаппаратами, штативами и телекамерами. Она не сбежала, а, скорее, спорхнула по ступенькам на летное поле.
— Hello! Рада, что я здесь! — сказала она весело в микрофон. Как девочка, опередившая в игре других детей, подумал Алан; он мрачно стоял рядом, со страхом ожидая того, как именно будет истолкована журналистами такая непосредственность его клиентки. — Скоро мы опять увидимся, — продолжала Светлана с более сильным, чем обычно, русским акцентом, из чего Алан сделал вывод, что она все же волнуется, но пытается скрыть это за веселой непринужденностью. — В следующий раз я больше расскажу вам о себе, а сейчас дайте мне отдохнуть, я просто валюсь с ног от усталости! — смеялась она.
Алан, впрочем, отметил про себя, что Светлана усталой не выглядит; напротив, эта женщина, несмотря на утомительный восьмичасовой перелет, казалась молодой, красивой и бодрой; ее русые волосы развевались на ветру и сияли как солнце, прятавшееся в тот день за тучами. Журналисты были очарованы и написали об этом в газетах.
2
— Ну вот, это мы пережили, — сказала Светлана Алану Шварцу, как только они сели в машину и выехали из аэропорта Кеннеди на автостраду; движение на шоссе в сторону Лонг-Айленда было очень оживленным. — Алан, вы видели в аэропорту рекламный плакат, где большими буквами написано BEFORE-AFTER[6]? Под словом «до» была толстая бесформенная женщина, под словом «после» — она же, но превратившаяся в фею с тонкой талией. Это была реклама какой-то косметической процедуры. Знаете, сейчас я чувствую себя так, словно надо мной написано AFTER; прежняя Светлана, неотесанная и советская, осталась где-то далеко, а новая родилась как раз сегодня. И мы еще не знаем, какой она станет…
3
Светлана не уставала удивляться. Сколько же тут женщин-водителей собственных автомобилей! Молодые красавицы, подростки, обаятельные дамы среднего возраста с жемчужными ожерельями, почти старухи с сигаретой во рту и в шляпах — все они вели машины так легко и изящно! Белые, чернокожие, азиатки! А прически! А украшения! У Светланы разбегались глаза: короткие современные стрижки, как у Твигги, длинные гривы, развевающиеся в открытых машинах, серьги, браслеты и бусы всех цветов радуги. Если в России признаком хорошего тона считалось не выделяться из толпы, то здесь у каждой женщины имелся собственный стиль, она была самой собой.
Женщина за рулем всегда ассоциировалась у Светланы с независимостью от мужчин. В послевоенной России женщины, за редким исключением, легковые машины не водили. Светлана же села за руль в ранней юности. И отец был первым пассажиром ее нового автомобиля. Он смотрел на нее с искренним восторгом! Светлану очень обрадовала тогда такая реакция человека, привыкшего, чтобы всегда восхищались только им. Сам отец водить не умел и всю жизнь пользовался услугами шоферов. Она сравнивала московские машины с удобными, разноцветными и блестящими здешними автомобилями, сияющими под солнцем… Под солнцем? На небе были тучи, но этот день все равно казался ей светлым. И машины тут водят только женщины! Эмансипированные американки, знающие, чего они хотят, идущие к цели и никому не позволяющие вмешиваться в их дела. Она тоже хочет стать одной из них! Надо сразу записаться в автошколу, потому что ее русское водительское удостоверение тут недействительно…