Мерзкое даже для меня, совсем далёкого от трагедий той войны.
– Оказавшись в рядах последних защитников столицы, Светозаров, собрав вокруг себя уцелевших бойцов своей роты, удерживал атаки жаб, позволяя гражданским эвакуироваться.
Карта пропадает.
Теперь за диктором появляются вереницы понурых людей, бредущих к транспортам, стоящим на кое-как расчищенной от обломков площади. Камера выхватывает усталые, покрытые пылью лица. Вот женщина, прижимая к груди узелок с пожитками, тянет за руку карапуза в шортиках и маечке с которой весело улыбается жёлтый утёнок. Мужчина с баулами. Он идёт, вздрагивая при каждом разрыве близкой канонады, виден его оскаленный рот и покрытый каплями пота лоб. За ним, понурив голову и прижимая к груди прижавшего уши кота следует девочка. Крупным планом показаны слёзы, текущие по её щекам.
Смена кадра.
Средь руин лежат бойцы. Форма прорвана, брони, по большей части нет. Они ведут огонь в здание напротив и из него, сорвавшись с верхнего этажа, летит к земле толстое тело чужака. Один из солдат привстаёт и подняв руку грозит кулаком противникам. Камни – обломки плит здания, средь которых он лежит, вскипают фонтанчиками попаданий, и он падает, вжимаясь в камни, чтобы через пару секунд продолжить огонь по врагу.
– Выбрав момент затишья, – на экране возникает дикторша: – Светозаров прорывается в Художественный музей. Там он, движимый чувством долга перед человечеством, спасает картины Ван Гахена, пряча их под бронёй.
На экране появляется величественное белоснежное здание со множеством колонн.
– Так музей Вакса выглядел до начала войны, – поясняет дикторша и следующие насколько минут расписывает шедевры, хранившиеся в нём.
Слушаю её в пол уха – пытаюсь осознать всё сказанное с экрана, и медленно обалдеваю.
Ну нефига же себе!
Это что же, оказывается я стремился полотна бесценные спасти – вот и рванул в музей.
Угу. Два раза! Герой, блин! Бескорыстный и всё эдакое-прочее.
Ха! Да если бы я в такую переделку б попал, то мне точно не до мазни этой было б! Руки в ноги и ходу! Пока не прибили. Хотя… Если в том музее действительно что-то ценное и было, то почему бы и не приватизировать? Особенно когда вокруг такой дурдом творится? Ну а не выгорит – когда и, если поймают, так отмаз хороший есть – шедевры спасал. И ведь да – со стороны всё весьма благородно выглядит. Хм… Даже героически.
Чёрт! Вот же Сиам сволочь!
Теперь и вправду придётся соответствовать образу. Ну, зараза! Ну – вот встретимся, я ему всё это благородство припомню! Хотя… Делаю глоток пива. Я же того – амнезийный? Вот и не помню ничего. Шедевры – спас. Почему и зачем не помню. Что это наследие человечества – помню. Потому и спас. Противоречие? Да пофиг – мне же по голове прилетело. Война же.