М-да…
А та особа, оставшаяся в номере и получившая от меня более чем щедрую оплату, весьма ушлой оказалась – быстро нашла кому такую жаренную тему слить. И, судя по тому, что книжонка рекламировалась сразу на нескольких каналах – не прогадала. Глядишь, ещё месяцок, другой и продолжение появится. Угу. С новыми воспоминаниями и подробностями, более глубоко освещающими все мои извращения. Если, конечно, первая выстрелит.
Надо будет купить – делаю себе пометку. И первую, и последующие.
Хоть посмотрю на себя с новой, неизвестной мне прежде, стороны. Вдруг, чем чёрт не шутит, снова её встречу? И что? Как я соответствовать образу буду? Не, без её мемуаров, никак не получится.
Убедившись, что Блеск окончательно потерял наш след, и выждав еще пару переходов для гарантии, даю команду перейти на экономичный режим. Не стоит гнать лошадей, не имея на то веской причины, да и накопители не бездонны.
В рубке царит деловая тишина, но я уверен, что стоит мне покинуть своё место, как все присутствующие, наперебой, перебивая друг друга, примутся делиться впечатлениями.
О чём?
Ответ прост – о корабле и, в этом я не сомневаюсь, обо мне.
Выбираюсь из кресла – пусть трещат, перемоют мне косточки, пар спустят – оно и к лучшему.
– Самик?
– Да капитан? – Вытягивается он подле пилотского терминала.
– Оставляю корабль вам. Если что, – киваю на дверь, ведущую в мои апартаменты: – Зовите.
– Есть! Принято! – Кивает он, косясь на моё кресло. Не терпится там оказаться? Вот же… мальчишка! Седой, с солидным брюшком, а как глаза заблестели. Ну да пусть посидит. От меня не убудет.
Ещё раз кивнув, направляюсь к двери, но на пол пути, вспомнив об оставленном в каюте перегонщика скафандре с флягой, поворачиваюсь к общей двери, той самой, что на Осевой ведёт. Несмотря на удивление, появившееся в глазах Самика, пояснений на даю.
А зачем? Дождь – мой корабль, и кто как не я волен ходить по нему где вздумается.
Коридор встречает меня ночной тишиной и слабым, полным солёной влаги, тёплым ветерком. Ещё один порыв, стоит мне отойти от рубочной двери на пару шагов, приносит острый привкус йода.
Море? Я на морском берегу?
Впереди что-то светится неярким, рассеянным светом и, сделав несколько шагов, оказываюсь уже не на брусчатке, а на чём-то ровном, бликующем как стекло. Ещё пара шагов и вокруг, из ниоткуда, появляются смутные в вечернем, почти ночном сумраке, очертания небольших коттеджей.
Впереди, выше моей головы, начинает проявляться матовой жёлтый шар фонаря и я, ускорив шаг, вступаю в конус неяркого света, отсекающего меня от сумрака, царящего подле рубочной двери.