И вдруг, разрушая покой гаснущего дня, раздался отчаянный крик:
– Тонет! Тонет!
Прямо навстречу Шушке бежал человек в одной рубашке.
– Помогите!
Шушка взглянул на бежавшего человека и узнал в нем француза-гувернера, который сопровождал чернявого юркого мальчика, труса и ябеду. Все глядели туда, куда указывал француз. На белом песчаном мыске, далеко вдававшемся в реку, сгрудилась небольшая толпа. Люди взволнованно спорили о чем-то, толкали друг друга, но никто не трогался с места. Вдруг с той стороны реки, с Воробьевых гор, быстро сбежал казак и как был, в одежде, кинулся в воду. Через минуту он вынырнул. Казак вышел на берег, держа в руках тщедушного, рябого человечка, – его лысая голова беспомощно болталась.
– Еще отходится, покачать надо… – мрачно сказал казак, раздеваясь и отжимая мокрую одежду.
Гувернер-француз кинулся к спасенному, стал поднимать и опускать ему руки, растирать грудь.
– Три его, три! – раздались из толпы сочувственные возгласы.
– Оживает, гляди-ка, оживает!
И правда, вода хлынула изо рта и ушей утопленника, он помотал – головой и открыл мутные серые глаза.
Иван Алексеевич быстро достал из бумажника деньги и предложил присутствующим последовать его примеру. Казаку стали совать деньги.
Казак смущенно почесал в затылке и сначала отказывался:
– Грешно за этакое дело деньги брать, и труда, почитай, никакого не было его спасать, вон он тощой какой, словно кошка…
Потом подумал, помолчал и добавил простодушно, без ужимок:
– А впрочем, мы люди бедные, просить не просим, ну, а коли дают, отчего не взять. Покорнейше благодарим…
Завязав деньги в мокрый платок, казак хотел направиться на ту сторону Москвы-реки, где он пас лошадей, но Иван Алексеевич окликнул его:
– Скажи-ка мне имя твое, голубчик!
Казак оглянулся и назвал себя. Иван Алексеевич быстро записал карандашом на клочке бумаги, услужливо подсунутой ему французом-гувернером.
– По начальству доложу, пусть наградят за подвиг! – сказал он.
Теперь в доме у Яковлевых только и разговоров было, что о происшествии в Лужниках. Судили-рядили на все лады. – Но вот однажды утром лакей доложил, что какой-то немец, а с ним казак желают видеть Ивана Алексеевича.
– Проси, – сказал Иван Алексеевич, и в глазах его загорелось любопытство.
– Благодарить пришли вашу милость, – зычно сказал казак, входя в комнату. – Произведен в урядники!
– Поздравляю, братец, – ласково ответил Иван Алексеевич. Видя, что казак топчется на месте, не зная, куда девать свое огромное тело, он добавил:. – Можешь идти! – и вопросительно поглядел на его спутника.