А Вальтер не испугался, когда злодей ландфохт приказал его отцу, Вильгельму Теллю, сбить яблоко с головы сына за то, что он не отдал долженствующих почестей шляпе ландфохта.
«Я не робею. Ведь мой отец бьет птицу на лету, он сердце не пронзит родного сына!» – воскликнул Вальтер и даже отказался завязать глаза, а смело глядел на стрелу, летевшую в него.
В переулке, за окнами, взвизгнул снег, раздался громкий возглас кучера, посвист кнута, и снова все тихо. Тихо на всей земле. Луна мутная и голубая глядела в окно.
Чтобы отвлечься от своих грустных мыслей, Шушка воображал себя героем прочитанных книг. В голове мозжило, он раздражался и сердился. Ему хотелось, чтобы герои поступали совсем не так, как они поступали в книгах. А почему нельзя сделать так, чтобы они поступали по-другому, так, как хочется ему, Шушке?
Эта мысль была так неожиданна, что он забыл о пансионе, приподнялся на постели и перевернул горячую подушку.
«Если бы это был я, я бы поступил иначе? – продолжал думать он. – Значит, я могу придумать такого человека, ну как я… И он будет делать все, что я захочу?.. А если все это не только придумать, но и записать?»
От собственной дерзости мелкие капельки пота выступили на лбу, и влажными стали волосы.
«Надо все рассказать Тане. Она поймет. И поедет с ним. Куда поедет? Ее привезут в субботу из пансиона. Из пансиона? А его? Его отвезут в пансион. Это очень плохо. Надо, чтобы всем людям было хорошо. Гений в цепях… Они поедут. И Василий…»
Мысли путались. Шушка пытался вспомнить, куда он едет и кого ищет, но окончательно запутался и предался во власть тяжелой вязкой дремоте.
«Что это было? Сон? – протирая глаза и жмурясь от яркого зимнего солнца, спросил себя Шушка. – Я вошел в комнату, в библиотеку, в нашу библиотеку. Книги лежали на полу, только их гораздо меньше, и все они большие и толстые, как альбомы. Я открыл одну из них, а вместо букв там цветные картинки и все живое, настоящее – деревья, дома и люди. (Такие, как когда-то давно он надеялся найти внутри цветных кубиков.) Люди что-то говорили между собой, смеялись и не обращали на меня никакого внимания. Еще горы и лодка. И в другой книге так. Но разве так бывает? Потом я взял одну книгу и унес с собой. Куда унес?»
– Чего шопчешь, батюшка? – спросила Вера Артамоновна. – Одеваться пора.
За завтраком Иван Алексеевич торжественно объявил, что решил Шушку в пансион не отдавать, а пригласил к нему двух учителей: француза Бушо из Меца и немца из Сарпеты – Ивана Ивановича Эка.
– С будущей недели начнешь учиться! – категорически сказал отец.