Поклонившись, Ник тихо уселся на плетеный стул и молча, сложив руки на коленях, глядел на Сашу большими и грустными серыми глазами. Густые, вьющиеся волосы, подсвеченные веселым февральским солнцем, отдавали в рыжину, были пушистыми и легкими. В черном (по случаю траура) фраке Ник казался не по летам строгим. Ник любил бабушку – он и вправду был напуган и подавлен.
Не зная, чем занять его, Саша сказал ничего не значащую фразу о морозах, о приближающейся весне. Ник согласно кивнул головой, но Саша почувствовал, что Нику неприятны его равнодушные слова. Саша спросил о мальчиках Веревкиных. Ник отвечал односложно и застенчиво. Разговор не клеился, в комнате то и дело воцарялось долгое, тягостное молчание.
– Кого из поэтов вы больше всего любите? – спросил наконец Саша, отчаявшись завязать разговор.
– Шиллера… – негромко ответил Ник.
– Шиллера?! – воскликнул Саша, удивленный и обрадованный неожиданным сходством вкусов. И спросил: – Хотите, почитаем вслух?
Ник все так же молча кивнул головой, но в глазах его словно что-то стронулось и потеплело.
Саша быстро встал, подошел к книжному шкафу. Он перебирал книги одну за другой и, не оборачиваясь, говорил оживленно и горячо:
– Гёте сравнивают с морем, на дне которого таятся сокровища, но я больше люблю Шиллера – эту германскую реку, льющуюся между феодальными замками и виноградниками, отражающую Альпы и облака, покрывающие их вершины. – Он обернулся к Нику.
Тот смотрел на него с тихим, внимательным любопытством и вдруг робко спросил:
– Вы помните «Философские письма»?
– Ну как же! – живо отозвался Саша. Открыв книгу, он быстро прочел – «Ты уехал, Рафаил, и природа утратила свою, прелесть. Желтые листья валятся с дерев, мгла осеннего тумана, как гробовой покров, лежит на умершей природе…»
Саша остановился и пристально посмотрел на Ника. Какое-то новое, нежное выражение преступило на его грустном лице. Саша полистал книгу, нашел заветную страничку. Сколько раз перечитывал он это место, вкладывая в слова Шиллера свою тоску по мечтаемому другу.
– «Одиноко блуждаю я по задумчивым окрестностям, громко зову моего Рафаила, и больно мне, что мой Рафаил мне не отвечает…» – читал он почти наизусть.
– Простите, – вдруг неожиданно смело перебил его Ник. – Дайте мне книгу…
Саша с удивлением взглянул на него и разочарованно протянул книгу.
«Нет, не понимает!..» – огорченно подумал он.
Ник медленно перевертывал страницу за страницей.
– Вот, – сказал он. – Пожалуйста, прочтите это. Мое любимое… – смущенно улыбаясь, добавил он.
Саша взял обратно книгу, с возрастающим чувством удивления взглянул на открытую страницу, и сердце его радостно забилось.