До Берлина осталось километров пятьдесят. Можно было бы покрепче нажать на акселератор и добраться до центра города за час, но «Волга» проходит мимо Зееловских высот. Мимо кладбища гвардейцев-танкистов…
Как же не вспомнить здесь дорогого друга Кондрата Паленых? Здесь упал комиссар, пробитый пулей, обгорелый, с изуродованным осколками лицом. Но душу его, пламенное сердце большевика ничто не могло изуродовать. Таким он живет и борется до сих пор.
В достопамятном пятьдесят третьем вызвали Кондрата Тимофеевича из Берлина в Москву вовсе не для расследования, а совсем напротив — выслушать его важные и ценные соображения. В Москве состоялись переговоры между советскими руководителями и партийно-правительственной делегацией ГДР. Советское государство сочло возможным облегчить финансовые обязательства немецкой республики рабочих и крестьян — отказаться от получения оставшейся части репарации. Кроме того, Советский Союз передал в полное владение ГДР около семидесяти акционерных предприятий. Среди важнейших заводов Берлина в управление немецких товарищей перешел и EAW — завод электроаппаратуры в Трептове.
Советский Союз и Германская Демократическая Республика решили преобразовать свои миссии в посольства. 1 октября 1953 года Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР В. С. Семенов вручил свои верительные грамоты Президенту Германской Демократической Республики Вильгельму Пику. В марте 1954 года последовало заявление СССР о предоставлении полного суверенитета Германской Демократической Республике.
Вскоре ГДР была принята в оборонительный союз социалистического содружества. Советский Союз использовал всю свою мощь и международный престиж для того, чтобы добиться признания ГДР в качестве суверенного равноправного государства. Теперь даже как-то странно вспоминать времена, когда ГДР пытались третировать, бойкотировать, душить политическими и экономическими «санкциями».
«Персональное дело» Андрея Бугрова в том уже далеком 1953 году так и не состоялось. Товарищи в редакции во всем разобрались, чему в немалой степени помогло и честное признание самого провинившегося.
А вот «персональное дело» Кыртикова Викентия Иннокентьевича состоялось. Об этом с уморительными подробностями рассказал Андрею милейший Семен Касьянович Хворостинкин. Лишившийся напрочь чувства собственного достоинства, некогда грозный чинуша каялся публично во всех совершенных и несовершенных грехах. Много было на собрании людей, которые могли бы припомнить Кыртикову незаслуженные обиды и горькие унижения, но невелика доблесть сводить счеты с поверженным. Один только атташе Поздняков яростно пинал своего бывшего благодетеля. Тем самым и спас удачно начатую карьеру.