– И как меня ни одна шальная стрела не задела, ни один нож? – вздохнул Кен. – Резня была такая, что хуже не придумаешь.
Визит его, надо заметить, спас мальчика вторично. Он действительно был опасно болен, а тяжелобольные особенно суеверны. Кен явился, когда тот лежал в бреду, а у бреда своя логика. Мальчик решил, что раз уж его спаситель с ним, то и теперь он его спасет. Почти до рассвета он не отпускал Кена, отчего тот и нарвался на утренний объезд, но та ночь, что он провел у постели больного, сплотила разрозненные видения мальчика в несокрушимую веру. Что же, многие выжили только оттого, что были уверены, что иначе и быть не может.
Когда заключили перемирие, мальчик первым делом наведался к Кену. Выяснив, что да как, он с неделю походил задумчивый, потом объявил, что это все из-за него, и исчез. Возник он в поселении ниндзя, оборванный, усталый, но довольный. Кен обомлел. В сточную канаву по доброй воле не спускаются. Но гнать мальчишку было бесполезно. Пришлось смириться.
Экзамен они сдали почти одновременно. Тем не менее ничего общего между ними не было. Кен, озлобленный на весь свет, кроме своего младшего друга, был идеальным сырьем для флейтиста. Мальчишка же, улыбчивый, тихий, неизменно восхищался самыми дикими выходками Кена, упрямо считая его правым во всем, но сам ничего подобного не творил.
– Объясни поподробнее насчет флейты, – попросила Джой.
– Изволь, прелесть моя, – ухмыльнулся Кен. – Только тебе это уж точно не понравится.
Флейтисты, отборные палачи, элита, получались путем долгой обработки. Пытали они, пытали их. Орудие истязания откладывалось, палач брал флейту – и крикам жертвы вторила до жути бесстрастная изысканная музыка. Мало-помалу бесстрастие прежних музыкантов передавалось новым, и когда крики начинали восприниматься как аккомпанемент флейте, можно было считать, что квалификацию флейтист получил. Кен многократно слушал флейту и многократно играл сам. Услышанные мелодии растекались золотом по левому плечу, сыгранные застыли ритмичным узором на ритуальной безрукавке.
– Выходит, вся та золотая флора-фауна… – Джой побоялась сформулировать. Кен сделал это за нее:
– Именно. Татуировка обозначает все разряды физических и моральных пыток, которые я могу перенести.
– Красивое у тебя плечо, – заметила Джой, а про себя подумала: «Безрукавка, впрочем, тоже».
– Можно вслух, – мрачно предложил Кен, угадав невысказанную мысль. Джой чуть покраснела.
– А дальше что? – спросила она, отводя взгляд.
А дальше Кен и его друг, каждый сам по себе, совершили проступки, влекущие за собой большое отречение. Какие именно, Кен не стал уточнять. И оба попались за несколько дней до истечения срока. С отреченными можно делать все. Юноше предстояла очень долгая и мучительная смерть. Кена обрекли смотреть на нее.