Узкая петляющая, продавленная и пыльная грунтовка с редкими вкраплениями булыжника, с порыжевшей по краям травой, спускалась к избам, тянулась вдоль них, а потом резко, почти под углом девяносто градусов, сворачивала к насыпи небольшой запруды, берега которой не успели порасти камышом и ивняком. Отсюда виднелись деревянные мостки, и даже можно было догадаться, что белые размытые черточки – это перья. Самих птиц не наблюдалось. Сожрали твари, скорее всего. Домашний гусь, если летает, то низко и недалеко.
Слева за дорогой проходила граница кластера, и начинался другой — огромный луг, тянущийся метров на пятьсот до самого леса. Его или скосили, или он изначально не изобиловал высокой травой. И это замечательно, укрыться тем же лоторейщикам очень сложно на такой местности.
И в каких-то ста метрах от огрызка деревни, на перепаханной снарядами или ракетами дороге, нашли свою смерть монстры Стикса. Знатное получилось месиво, смотрел, а душа радовалась.
Пересчитал — восемь. Четыре жемчужника, один из которых заметно выделялся статями. Был не только раза в полтора больше, но и какой-то приземистый, если бы про человека шла речь, то обычно говорили: «сам себя поперек шире». На огромной башке костяные шипы и рога, образующие корону. Принц тварей? Впрочем, ничего удивительного, большинство монстров часто отличались друг от друга, хотя, если ты видел элитного монстра, то не спутаешь с другими, несмотря на вид. Чуть поодаль валялся кверху брюхом молодой рапан, и, будто обнявшись, пара кусачей. Как трогательно, мля. Еще одного почти пополам разорвало.
Нормально проредили.
Слава беспилотной авиации!
Что мне не понравилось? Если бы я знал точно…
Да, красиво. Есть что-то в нашей русской глубинке трогательное, нечто находящее отклик в душе. Так и представлялись картины, вот сейчас из ворот первого дома выйдет старик, обязательно с клюкой, в кепке и черном пиджаке, усядется на скамейку у забора, достанет трубку. Долго, тщательно и с любовью будет ее набивать. Закурит, а потом начнет мысленно проживать вновь самые счастливые дни и годы, греясь на солнце.
Ерунда это все! Как не не отвлекайся, не настраивайся на позитив, а чувство, будто меня кто-то недобрый рассматривал через оптический прицел снайперской винтовки, только крепло. И сейчас палец неведомого стрелка выбирал последние миллиметры свободного хода спускового крючка.
Чужой взгляд ощущал кожей. Паранойя?
– Вольф, что тепловизор?
— Ничего! Чисто! -- бодро отозвался тот, когда хищные стволы обвели всю округу.
Был бы сам по себе и без приказа, когда не поджимало время, залег и понаблюдал не менее пары часов. Так же с наскока придется… Место плохое, не нравилось оно мне, все как на ладони. Простреливалось из деревеньки. И вблизи ни одного укрытия. Впрочем, за них могут сойти и сами трупы, как брустверы.