В окне, рядом с дверью, загорелся свет. Дверь открылась. На Лялю упал свет лампы, что была в руках у кошки, одетой в пижаму. Вы слышали, как в марте воют коты? Так вот, что-то подобное началось спустя мгновение после открытия двери. Лялю затянули в дом, но дверь не захлопнули. Из дома доносились множившийся вой, похожий на плач огромных младенцев.
- Вот ее реально потеряли. - Произнес я.
- Да. - Согласился змей. - Сейчас все соседи сбегутся.
Кто-то из семейства Ляли все-таки догадался закрыть дверь. На улице стало тихо.
- Куда потом? - Спросил после некоторого молчания Антош.
- Пойдем в Транзабар.
- Зачем?
- Не знаю. Чувствую, так надо. Согласись, от мысли навсегда остаться в своем мире становится душно и тесно.
- Соглашусь. Мелко и неинтересно.
- Точно. Любой миллиардер из моего мира напыщенный карлик, променявший свободу мысли на деньги.
Антош согласно кивнул.
- Мои мысли мои скакуны..., - напел я, удивившись тому, что в этих строках уже нет такой аллегории, - вот реально, что думаешь, то и получаешь. Это какой-то новый уровень мышления получается, прямо волшебство. При всем при этом я не воспринимаю перемещения, как нечто магическое. Вполне себе осознанный труд, который может со временем восприниматься, как рутина.
- Не скоро, надеюсь. - Меланхолично ответил змей.
Кажется, он собирался заснуть.
Вдруг, дверь в дом Ляли открылась и на пороге появилась она. Из дверного проема показались еще две кошачьи мордахи размером поменьше. Кошка махнула нам рукой. У меня учащенно заколотилось сердце. Как на смотринах перед чужими родителями.
- Идем Антош, нас ждут.
Змей резко выпрямился и ударился головой о потолок.
- Куда? - Он все же успел заснуть. - А, понятно.
Обе детские мордахи исчезли, когда мы с Антошем показались на виду.
- Не бойтесь. - Крикнула внутрь дома кошка. - Ребята, живее, пока вас не увидели соседи.
Вид у Ляли был немного растерянный.
- Все нормально? - Спросил я, поравнявшись с ней.
- Нормально. - Она не стала вдаваться в подробности.
Нас ждали в большой комнате, уставленной резной деревянной мебелью. Отец, я сразу понял, что это глава семейства, по его размерам. Крупный, раза в два больше дочери. Как ни старался он держать себя подобающим главе семейства образом, но только глаза его выдали. Я видел, как они у него расширились, когда мы вошли.
Отец сидел в большом кресле, напоминающем трон, остальное многочисленное семейство собралось вокруг него. Патриархат в кошачьем семействе цвел пышным цветом. Супруга, мать Ляли стояла рядом. Самые младшие дети спрятались за нее и испуганно выглядывали из-за спины.