В его мире нет места живым и настоящим, он кукловод в царстве заведённых механических игрушек. Бог-Император, властвующий над имитацией жизни. Внезапно музыка замолкает, а я не сразу понимаю, что музыка прекратила играть только потому, что Он остановился. Огромный зал всё еще кружится перед моими глазами, и я вынуждена держаться за Императора очень крепко, чтобы не упасть.
Со стороны это выглядит так, будто я вешаюсь на шею Императора. Он крепко держит меня, не отпуская, и ведёт через весь зал к мягким диванам, стоящим у стен. Проклятье!.. Я чувствую на себе его руки, обжигающие даже сквозь ткань платья, и не могу отстраниться. Поневоле злюсь на Палача от того, что привёл меня сюда и бросил одну.
Император галантен. Он придерживает мою руку, усаживая на диван, и сам садится рядом, оставив между нашими телами чересчур мало свободного пространства. Я задыхаюсь от его присутствия и стараюсь отодвинуться как можно дальше. Но Император пресекает эту попытку, разгадав мои намерения. Впивается в меня взглядом и крепко удерживает мою руку между своих ладоней, вычерчивая пальцем морозные узоры на коже, от которых расползается странный холод от кистей и выше, к предплечьям. Обжигающий холод вытягивает из меня силы, по капле. Мягкий звук его голоса гипнотизирует, звуча слишком близко:
— Тебе нравится здесь, на Армаде, птичка? Впечатляющее зрелище, не правда ли… Представь, что нас ожидает по прилету на Альтернативу. Возможно, твой маленький глупенький мозг не в силах постичь смысл всего, что я говорю, но одно ты должна понять… У тебя есть шанс остаться живой и невредимой, стоит лишь немножко приглядеться и прислушаться. Понимаешь, о чём я?
Тепло нехотя покидает моё тело, я чувствую, что слабею, не в силах оторвать взгляда от ледяных глаз. Но в то же время мой разум борется со странным оцепенением, овладевающим мной. Я собираюсь с силами и стряхиваю с себя липкую паутину.
— Я хочу выпить, мне нехорошо…
Отвожу взгляд, закрывая глаза, и принимаюсь считать в уме, переводя привычные меры измерения на терраэнский лад. Помогает почти сразу же, сознание проясняется настолько, что я могу более-менее трезво мыслить. Смиренно наклоняю голову и произношу как можно более невинно:
— Я всего лишь фаэлин, неспособный постичь замыслов Высших, в особенности Бога-Императора.
Император смеряет меня непроницаемым взглядом с ног до головы. И внутрь меня закрадывается нехорошее подозрение, что я зря открыла рот и произнесла последние слова. Надо было изобразить обморок или согласно кивать головой, как заведённая игрушка. Плохо одно: я совершенно не умею лгать так, чтобы не вызвать подозрений, тем более у такого, как он.