Палач отвлёкся на мгновение и перевёл взгляд мне на лицо, задержавшись взглядом на моих губах. Выпустил мою руку и потянулся вперёд, обхватывая лицо крупными ладонями. Прижался губами к моим, впиваясь дразнящим поцелуем.
— Это неправильно!
Я отклонила голову назад, не желая даже думать о том, что явно чувствовала вкус его крови на своих губах.
— В моём мире нет ничего правильного.
Палач улыбнулся и силой привлёк меня к себе, вновь касаясь губ.
— Не дёргайся, Тайра. От тебя требуется только одно: не сопротивляйся. Или я начну думать, что тебе хочется поиграть в более жестокие игры, — выдохнул он мне прямо в губы.
Палач вновь начал целовать губы, поначалу мягко, будто пробуя на вкус, но это длилось лишь пару секунд. Потом нажим усилился, он втянул нижнюю губу и принялся её покусывать, оттягивая на себя. Коротко рассмеялся, на миг ослабив контроль, и вновь впился требовательным поцелуем.
Безумие. Вот чем это было. Я явно чувствовала на своих губах вкус его тёмного безумия, насквозь пропитанным кровью. И хуже всего было то, что нечто во мне откликнулось на эти яростные, отчаянные поцелуи.
Будто Палач каждым касанием срывал с меня покровы, отметая в сторону то, что казалось мне правильным, вскрывая тёмные неизведанные уголки души.
— Смотри, — безмолвно кричали его губы. — Тебе тоже это нравится, ты соткана из тех же нитей, что и я!..
Мои руки сами легли на сильные плечи, отчаянно цепляясь за них.
Мне нужно было почувствовать под пальцами хоть что-то, способное отвлечь меня от соблазна. Но вышло наоборот, Палач ещё крепче стиснул меня в объятиях, а губы сами раскрылись под натиском яростного поцелуя, робко встречаясь с его губами.
Так я ещё ни разу не целовалась. Все прошлые мои поцелуи, не заходившие дальше торопливых касаний губами, не в счёт. Я открывала для себя ощущения, незнакомые ранее. Какой дикий отчаянный поцелуй! Будто Палач пьёт меня и не может напиться, не в силах утолить мучившую его жажду.
Я падала вниз, прямо в объятия сильных рук, которые крепко удерживали меня, прижимая всё теснее и ближе. Я тянулась всем телом к нему, чувствуя, что совсем скоро мне будет мало одного лишь поцелуя… Я отстранилась от его губ, поражённая этой мыслью, ясно промелькнувшей в моей голове. Что со мной? Сумасшествие? Откуда во мне взялась эта неуемная тяга к своему мучителю? Что это было? Наваждение?
Палач усмехнулся и провел пальцем по моим губам, все еще горевшим от поцелуев.
— Будем считать, что у нас — ничья.
Он стиснул меня ещё крепче и аккуратно поставил на пол, поднимаясь с кресла. Я отошла в сторону, ноги стали будто ватными, я с трудом переставляла их, чувствуя, как предательски трясутся у меня колени. Украдкой посмотрела на Палача, невозмутимо надевавшего рубашку.