— Эй, малец, скажи Трёхпалому, что птичка прилетела почирикать.
Мальчишка засверкал грязными пятками и скрылся в одном из домов в конце улицы. Через несколько минут он пронзительно свистнул и махнул рукой, приглашая Лекса и Ани войти.
В одной из комнат у окна стоял лысый мужчина, немногим старше Лекса. Его можно было бы назвать привлекательным, если бы не шрамы от ожогов, уродующие часть лица.
— Давно не виделись, птичка, — радостно поприветствовал он Ани.
— Давно, — согласилась она, — извини, но обниматься не будем. Мой хозяин слишком ревнив, может и прирезать ненароком.
— Я его помню, — сплюнув в сторону, небрежно бросил Трёхпалый. — Как насчёт того, чтобы разделать твоего хозяина на куски? Моё предложение ещё в силе.
Трёхпалый начал ловко перекидывать кинжал в левой руке так, что казалось, будто он по собственной воле кружит вокруг кисти.
— В прошлый раз ты от своего предложения едва не лишился самого ценного, — процедила сквозь зубы Ани.
Трёхпалый инстинктивно прикрыл промежность.
— Я усвоил урок, и потому предлагаю тебе сейчас по своей воле решить, примкнёшь ты ко мне или нет.
— Я откажусь от твоего предложения. Я привела его, — Ани небрежно махнула рукой на Лекса, — лишь для того, чтобы найти кое-что ценное и редкое в этой долине. Ты можешь неплохо заработать, не утруждаясь.
— В прошлый раз ты сбежала от него, а сейчас едва ли не носом землю роешь ради этого хлыща… Почему? Не проще ли тебе избавиться от него прямо сейчас?
— Видишь ли, Трёхпалый… У него есть нечто очень ценное для меня, а для этого он мне нужен живым. Кроме того, я перед ним в долгу. Правда, Лекс?
Лекс медленно кивнул, мысленно проклиная болтливого наёмника.
— Верно. Она виновата в смерти моей жены и не рождённого ребенка.
— Я не убивала их своими руками, но позволила им умереть, предпочтя поскорее присоединиться к своему подельнику. Их растерзали дикие звери у него на глазах.
Трёхпалый не скрывал своего удивления.
— Вот откуда у тебя эти шрамы, — произнёс он, обращаясь к Лексу. — Я не всегда жил в Румбаде. Когда-то у меня был небольшой домик в городке на окраине Хендала, своя лавка и жена, которая вот-вот должна была родить. Всё это перестало быть моим в ту ночь, когда мой дом оказался на пути двух обкуренных ублюдков. Они решили повеселиться. В ту ночь я сильно пожалел, что не мог, как следует, держать оружие в руках, потому что вёл мирную жизнь. Я лишился двух пальцев на руке, меня оглушили и связали. Я лежал связанный так сильно, что не мог пошевелить и пальцем, а они в это время по очереди насиловали мою жену. Когда им надоело, они просто перерезали ей глотку и подожгли дом. Наверное, они думали, что я сгорю заживо. Я и сам так думал, но вместо этого я лишь сильно обгорел. Ублюдков долго искать не пришлось — они остановились в постоялом доме неподалеку. Хозяин был против моего появления. Ровно до того момента, пока кровь не пошла ртом от того, что я вспорол ему брюхо. Один из них, увидев меня, помер от страха почти сразу же. Я лишь успел отрубить ему одну кисть на руке, как он обделался и сдох. Какая жалость, — с искренним сожалением произнес Трёхпалый.