. Слишком много всего происходило. Причем одновременно. Жужжание превратилось в жжение, волна отчаяния разлилась по всему телу, но Майлз просто постукивал пальцами по столу, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. Он сидел и словно тушился в собственном соку, пока мистер Чемберлен все глубже запускал корни в свою нелепую лекцию. Майлз подумал, можно ли теперь считать, что урок Чемберлена о Гражданской войне провалился, ведь никому не было до него дела, кроме разве что Брэда, но и тот просто прикалывался, и Алисии, которую игнорировали. Однако Чемберлен продолжал давить.
– Чтобы понять это, подумайте о собаках. Собаки не против поводков, не против клеток, – вопреки своему обыкновению мистер Чемберлен перестал стоять статуей. Он снял пиджак и положил его на стол в углу комнаты. Затем расстегнул манжеты рубашки и закатал рукава, так что выглянули запястья. И тут Майлз увидел это: темные очертания кошки на левой руке. Татуировка, которую он видел и раньше, но не обращал на нее внимания, потому что мистер Чемберлен был достаточно странным для того, чтобы носить татуировку кошки на запястье. Некоторые люди часто дают своим Домашним животным труднопроизносимые исторические имена и обращаются с ними как с Детьми. Таким наверняка был и Чемберлен. Но эта татуировка была такой знакомой! Изображена была не обычная кошка, а символ – кошка с несколькими хвостами, такую Майлз видел во сне прошлой ночью.
Чемберлен сделал шаг вперед и снова посмотрел прямо на Майлза.
– И каждый раз, когда собаки видят своих владельцев – людей, которые сажают их на привязь и кормят объедками, – они радостно виляют хвостами. Некоторые бы даже сказали… с благодарностью.
С благодарностью? Майлз не был уверен, потому что его мозг толком не работал, но он готов был поклясться, что Алисия сказала это вслух одновременно с его внутренним голосом. С благодарностью? И если она сказала это вслух (судя по короткой паузе и поджатым губам Чемберлена, так и было), учитель снова не обратил на нее внимания. Никакого ответа не последовало. Но этих слов, в совокупности с татуировкой на запястье Чемберлена и жужжанием в голове, было достаточно, чтобы разжечь в Майлзе ярость. Руки сжались в кулаки. Он резко ударил ими по парте, так, что дерево треснуло, а металлические ножки погнулись. Все подскочили, включая Алисию, которая тут же обернулась посмотреть, что произошло. Майлз взглянул ей в глаза, его грудь тяжело вздымалась.
– Извини, – тихо сказал он ей, а затем и мистеру Чемберлену, – извините.
– Извините?! – рявкнул Чемберлен, хотя по его виду нельзя было сказать, что его застали врасплох. Казалось, он ждал этого. Он подошел чуть ближе. – В ваших же интересах надеть на свой гнев… намордник, Моралес.