— Отчасти именно поэтому я её и купил, — пояснил тавернер, — в сарае торгов в Рынке Семриса.
Рынок Семриса был небольшим городом недалеко от Брундизиума.
— У тебя соблазнительные бёдра, — похвалил незнакомец.
— Я рада, что господину нравится, — пролепетала она и, почувствовав на себе пристальный взгляд мужчины, быстро исправилась: — Простите меня, Господин. Рабыня рада, что господин ею доволен.
— Не возбуждай рабыню, — шепнул тавернер, а потом бросил уже самой девушке: — А Ты, прижми ладони к бёдрам.
— Да, Господин.
Иногда рабыня, стоя в наду просит близости, прижимая руки к бёдрам тыльной стороной, поворачивая свои нежные, тонкие, чувствительные ладони к господину. Это один из способов умолять хозяина о ласке. Безусловно, таких бессловесных способов, просить об этом, существует множество. Например, можно завязать в волосах рабский узел, или, ещё проще, стоя на коленях или лёжа на животе, облизать и поцеловать ноги господина, время от времени, бросая на него взгляды в немой мольбе. Разумеется, внимание владельца можно привлечь и устно, и тоже весьма по-разному, от негромких шумов, сигнализирующих о разгорающихся потребностях до недвусмысленных фраз, вроде: «Напомнят ли мне о моём ошейнике», «Я хотела бы поцеловать плеть своего господина», «Закуйте меня в ваши цепи», «Не буду ли я связана этой ночью, Господин», «Рабыня просит ласки», и так далее. И, конечно, существуют определенные движения, позы и выражения лица, иногда еле заметные, но обычно достаточные, чтобы привести господина к ней, с верёвкой в руке.
Помнится, тавернер говорил, что огни уже начали гореть в её животе. Те самые огни, которые обычно называют рабскими. Возможно, кому-то это покажется жестоким, разжигать такие огни в животе женщины, ведь это в конечном итоге делает её их беспомощной пленницей, но это не так. Во-первых, может ли женщина быть истинной женщиной, если её живот периодически, непреодолимо, необходимо, беспомощно не пылает в огне, не просит о прикосновении мужчины? Во-вторых, это не делают со свободными женщинами, это только для рабынь, которые, по сути, являются простыми животными, домашними животными. И это очень улучшает их. Кто хотел бы иметь рабыню, в животе которой не горели бы рабские огни? Они являются самыми прочными из всех цепей.
— Даже не знаю, что мы можем сейчас услышать, — сказал кто-то.
— Верно, — хмыкнул другой.
— Любопытство, — невозмутимо добавил третий, — не подобает кейджере.
— Правильно, — кивнул тавернер. — Нечего ей уши развешивать. Пусть возвращается в свою клетку.