— Господа! — внезапно сказал важный тип с бородой, одетый в расшитый золотом мундир. Я узнал премьер-министра. - Нужно объявить весть народу. Думаю поручить это Валериану Витольдовичу. Он лейб-хирург государыни, оперировал ее, ему, как говорится, и карты в руки. Как думаете?
— Правильно, ваше высокопревосходительство! — загомонили вокруг.
Мою робкую попытку возразить не заметили. Мы вышли из кабинета, затем - из казарм, и толпой повалили к Спасской башне. Туннель проезда - и вот мы на Красной площади. На миг мне поплохело. Всю площадь - от края до края, заполняла толпа, она бурлила и гомонила. С нашим появлением гомон стал стихать. Через пару минут над площадью повисла зловещая тишина.
— Сюда, Валериан Витольдович! — указал премьер-министр на стоявший у въезда броневик (когда успели пригнать?). - Не то не увидят.
Ну, да, Мавзолея здесь нет. Есть лобное место с памятником Минину и Пожарскому - они здесь тоже отметились, но к нему сейчас не пробиться. Подскочившие солдаты помогли мне взобраться на плоский верх башни. Я встал как Ленин на памятнике у Финляндского вокзала в Петербурге, осталось только протянуть руку вперед и произнести: «Товагищи!..»
— Держите, ваше высокородие! — солдат подал мне жестяной рупор. Я взял, приложил малый раструб ко рту, повернулся к площади и ощутил на себе тысячи взглядов. По спине пробежал пот. Ну, не трибун я, не умею выступать перед толпой - случая не было. Я врач, а не политик. Как мне к ним обратиться? Господа? Судя по одежде стоявших в первых рядах, господами тут не пахнет. Мещане, мастеровой люд, хотя кое-где видны котелки и цилиндры. Товарищи? Не поймут. Граждане? Не принято…
— Слушайте меня, люди! Я лейб-хирург императорского двора Довнар-Подляский. Сегоднутром злодеями был взорван Кремлевский дворец. Погибли десятки людей, в том числе женщины и дети. Но главной своей цели злодеи не добились. Они метили в государыню, а она уцелела, хотя была ранена. Несколько минут назад завершилась операция. Заверяю вас, как врач, государыня будет жить…
«И вернется к управлению страной», — хотел добавить я, но не успел. Толпа радостно заревела, вверх полетели картузы, кепки, котелки и шляпы. Люди кричали и обнимались. Я стоял на броневике и растеряно смотрел на это безумие. Мне, человеку из другого мира, трудно понять, что значит для этих людей монарх. Представьте, что в той, оставленной мной России, занедужил президент. Собралась бы на Красной площади толпа? Ждала бы известий? Сомневаюсь…
С колокольни Ивана Великого ударил и рассыпался веселым перезвоном благовест. Быстроцерковники подсуетились! Звон плыл над Кремлем, Красной площадью, всей Москвой, и он красноречивее любых слов говорил о радостной вести. Некоторое время толпа на площади слушала его, истово крестясь, а затем стала потихоньку растекаться по улицам. Пошел ия…