– А что я могу сделать? – спрашивает он. – Там власть повыше моей будет – на меня и не глянут, коли я начну говорить.
– А ты кулаком стукни! – подсказывают ему.
Тот лишь машет рукой.
– Да вы что? Они ж меня тогда с говном смешают.
Притух народ после этих слов. Стоит, думает. А кто не думает, тот вздыхает.
– А может, Митряя Никифорова попросить?.. – несмело предлагает Ерёма. Он стоит в первых рядах, и председателю хорошо его видно.
Тимофей хмыкнул:
– И что он, Митряй твой, сделает против такой державы? Ты что, Ерёма, газеты не читаешь?..
Ерёма усмехнулся, и сделал он это с какой-то откровенной подначкой.
– А откуда у нас тут газеты? Или ты нам их привозишь на самолете? – проговорил он.
– Тогда радио слушай, – советует ему председатель. – По радио про весь мир можно узнать. Ты, к примеру, можешь мне сказать, какая пятилетка у нас сейчас на дворе? А-а, вот и не знаешь…
– Ну коль знаешь – скажи, – требует Савельев.
Председатель снова чешет пятерней затылок, вспоминает.
– Десятая… – наконец вспомнил он. – Нет, вру… Девятая заканчивается, десятая потом будет.
– Ну и что? – задиристо спрашивает Ерёма. – Нам-то, говорю, что из того?
Председатель пожимает плечами. Не знаю, мол, говорю, что слышал.
– Ну а про «железку», что ты слышал по своему радио? – спрашивает пожилой тунгус, которого все тут звали Шакшоем. Когда-то он слыл добрым охотником. В основном охотился на диких оленей, шакшоев, потому и прозвали так. И сам он был похож на старого гордого бэюна – высокий, сухой, костистый. Ноги у него до сих пор сильные, как у того молодого оленя, хотя и стар. За жизнь-то набегал.
Тимофей разводит руками.
– Москва велит строить, – говорит. – До самого Якутска дорогу-то эту поведут. А там поезда по ней пустят.
– Да знаем мы это! – кричат ему. – Ты скажи, останется тайга или ее всю изведут?
Председатель пожимает плечами:
– Об этом не говорят…
– Еще бы! – усмехнулся Ерёма. – Скажет тебе вор, что у него на уме.
Председатель строго смотрит на него, потом переводит взгляд на стоящего здесь же участкового Саенко. Как, мол, тот отреагировал на крамольные слова охотника? Но Саенко будто бы мимо ушей пропустил замечание Ерёмы. Но голос свой он все же подал.
– Ну, буде, граждане, – говорит, – идите домой, что без толку митинговать? Потом вам все доложат.
– Ага, – ершится Ерёма, – пока нам доложат, эти лешие всю тайгу изведут. – И тут же: – Я все-таки предлагаю к Митряю Никифорову идти. Старики рассказывают, что во время войны он постоянно с духами общался; однако, те и помогли эту войну нам выиграть.
– Ерунда это все, Савельев! – поморщился Саенко. – Зачем пропагандируешь невежество?