– И?
– Возьмем этого перца с собой. Пригодится.
Я с сомнением хмыкнул.
– У нас уже двое военнопленных. Ты чего, лагерь устроить хочешь?
– А что? – усмехнулся Тогот. – Поиграем в ГУЛАГ. Долг, как говорится, платежом красен.
– Смотри не устрой восстание Спартака.
Тогот только фыркнул. Нет, если он чего задумал, отговорить его практически невозможно. Решил пленных собирать, пусть собирает, но цацкаться с ними будет сам. Я, например, не собирался ни охранять, ни холить и лелеять этого генерала. В крайнем случае, поставил бы к стенке.
Раз… Два… Три… Несколько минут неприятной серой мглы и выворачивающей желудок качки, и мы материализовались в грязном подземелье. При виде нас Дмитриев, прикованный наручниками к трубам, взвыл – райская музыка. Но еще громче он заверещал, когда увидел пленника Тогота. Однако демон приковал своего пленника в другом конце помещения.
– И не болтать! – добавил он, внимательно посмотрев сначала на одного, потом на другого.
А Викториан все еще колдовал над Валентиной.
– Ну, как она? – поинтересовался я.
Викториан ничего не ответил, отмахнулся от меня, словно от надоедливой мухи, продолжая делать таинственные пассы.
– Похоже, придется использовать более кардинальные средства.
От неожиданности я обернулся. Алекс! Я совершенно забыл о нем, впрочем, судя по всему, точно так же, как и все остальные. Лишь много позже я узнал, что это – одно из основных свойств вампиров. Они могли быть рядом, но, если не хотели, окружающие их просто не замечали, проходили мимо них, словно это пустое место.
Викториан, подняв голову, уставился на Алекса.
– Что ты имеешь в виду?
– Займитесь лучше кадром в саркофаге. Похоже, его давно пора оттуда вынимать, а что до этой красавицы: через пару часов она будет в порядке, – и, отстранив Викториана в сторону, Алекс в свою очередь склонился над девушкой. В какое-то мгновение я чуть не закричал от отвращения, на секунду мне показалось, что над Валентиной склонился не человек, а огромная крыса в человеческой одежде. Я мог поклясться, что на миг разглядел пуговку розового носика и длинные серые усы. Огромный крыс, да и только…
– Ты хочешь…
Но Викториан опоздал. Движение головы Алекса напоминало движение головы змеи. Раз. И подбородок вампира оказался залит кровью.
– Вот и все, – сказал он, вставая от тела Валентины. – Два-три часа, и она придет в себя.
– Ты… – вновь повторил Викториан.
– Подарил ей новые возможности и вечную жизнь… – он хотел еще что-то сказать, но не успел, так как из другого конца комнаты донеслось:
– Так, ножку сюда, – Тогот и маркграф выудили из саркофага Геннадия Николаевича. Вид у Артштейна был ошеломленный, но выглядел он много лучше, чем при нашей первой встрече в больнице. Казалось, он сбросил лет двадцать, исчезла старческая дряблость тела… – Как себя чувствуете?