– Я тебя убью!
И только после этого я приложился к металлической крышечке.
Первые два глотка примирили меня с Тоготом и реальностью.
– И на хрена тебе это было нужно?
– Я тебя взбодрил. Ты должен быть в форме, мой друг… – задумчиво протянул покемон.
– Ты мне еще белые тапочки подари.
– Так легко ты от меня не отделаешься… К тому же я бы на твоем месте обратил внимание на гостью.
Я чуть повернулся.
Фатима привстала на диване, выпучив на меня глаза, полные слез. Я аж поперхнулся. Что такого я сказал или сделал, чтобы вызвать у девушки подобную реакцию? И только через мгновение я понял. Одна из моих фраз прозвучала вслух. «Я тебя убью!» А ведь остальную часть моей ментальной беседы с Тоготом она не слышала. Ну почему люди так любят все принимать на свой адрес?
– И?
– Вы… – Губы у девочки дрожали. Казалось, она вот-вот готова расплакаться.
– Нет, – отмахнулся я. – Это я не тебе. Это я одному гнойному пидору. Послушай, – я подался чуть вперед. – Не бойся, тебя тут никто не обидит.
– А вы не отошлете…
– Нет, не отошлем…
– Отошлем, отошлем и квитанцию пришлем…
– Заткнись, гнида зеленая!
– Успокойся… – не знал я, что говорить этой девочке, однако что-то нужно было говорить, что-то делать, чтобы не дать ей… да хотя бы снова впасть в истерику. И единственное, что я смог сделать, так это распахнуть свои объятия. Да, я знал, что не должен этого делать, знал, что поступаю плохо, неэтично, нарушаю собственные правила, но я ничего не мог с собой поделать. Не мог я позволить ей вновь разрыдаться. Впрочем, что тут говорить, мой покемон сформулировал все в один миг:
– И его крепость пала и растеклась в ее слезах в один миг…
Но я не слушал.
Девушка ткнулась мне в отворот халата. Она рыдала, а я гладил ей волосы и говорил. Нес какую-то ахинею, шептал что-то утешающее, что-то ласковое и совершенно бессмысленное. Я и сам не помнил, что в тот миг бормотал. Единственное, что осталось в моей памяти, – это жесткая грива упругих курчавых волос под моей рукой. А ведь она в ответ мне тоже что-то бормотала, что-то на своем странном языке, на мой взгляд, состоящем из «хр» и «анд».
А потом, через несколько минут, она, чуть отстранившись от меня, поинтересовалась:
– Вы в самом деле не отошлете меня?
Я покачал головой.
– Обещаю.
Почему я сказал так? Я не знаю. В сердце что-то кольнуло. Где-то в самом отдаленном уголке души я понимал, что поступаю неправильно. Что для блага этой девушки нужно отослать ее назад… Но я не смог… Я, как и полагал Тогот, дал слабину…
* * *
Вспоминая те безумные дни, хочется отметить только два события. Первое – примирение «нового архангела» (выражение Тогота) с реальностью чудовищ.